Брикеты один за другим глухо ударяются в мягкую стенку, сложенную из тряпья. Только успевай хватать их и посылать по обледенелому, скользкому настилу к задней переборке.
Темп растет. Настил твиндека уже наполовину выложен моими брикетами. Они, ударяясь друг о друга, обиваются по граням, один вовсе раскололся надвое. Надо же их сложить в штабеля, а когда? Забарабанил свайкой по желобу.
— Ты чего? — удивились наверху.
— Да так! — рявкнул я. — Скучно стало одному!
Там поняли мое состояние:
— Подождем!
Складывая брикеты в штабеля, я старался сосредоточиться на деле. Стоит подумать о тех, кто наверху, и подымается слепое, яростное раздражение: поди, покуривают, болтают, посмеиваются, а каково мне тут? Но ведь и самому, пока был наверху, не приходило в голову щадить трюмного. Наоборот, из кожи лез вон, чтобы быстрее, больше.
— Давай!
И опять началось! Прошло не больше часа, а я уже запарился, скоро окажусь погребенным под брикетами.
…Как только выбьют очередную пару «телег», лезешь наверх, в тепло. Крышка трюма всегда для тебя открыта, лишь сверху набросаны картонки, чтобы не уходил холод. Пока они отгоняют пустые «телеги», подкатывают новые, успеваешь выкурить папироску. Это время твое, только твое; никто тебя не тронет, не попытается использовать как рабочую силу. Потому что ты — из трюма, где минус двадцать, где за вахту надо перетаскать на себе тонн пятнадцать-двадцать. Они работают, а ты отдыхаешь.
Вот поменяли «телеги», все встали по местам. А ты пока что еще три-четыре секунды принадлежишь себе. Как только глазировщик толкает по железу стола первый брикет, пора подыматься.
Откуда ни возьмись, появился взволнованный Юра Матвеев, рыбмастер.
— Отставить! Загнать «телеги» обратно в камеру!
Что такое? В чем дело?
Оказывается, вот-вот на борту будет мурманский наставник-тралмастер. Сообщил по радиотелефону: мол, для обмена опытом.
— Бегом на шлюпочную палубу! — командует Матвеев. — Не уроните его там! Вот еще навязался на нашу голову…
Мурманский тралмастер не был ни угрюм, ни подозрителен. Ловко взобравшись по штормтрапу на борт, он поблагодарил нас, поддерживавших трап, улыбнулся и сказал поджидавшему его старпому:
— Здравствуйте! Приветствую вас в наших водах!
На старпома этот средних лет мужчина с простым круглым веселым лицом произвел, должно быть, то же впечатление, что и на нас. Он хмыкнул в ответ, по-приятельски подхватил тралмастера под руку и повел в коридор верхней палубы, где живет комсостав. А мы спустились в цех и, поскольку команды продолжать работу не было, сели в кружок покурить.
Тралмастер, оказывается, прибыл за тем, чтобы посмотреть, как вооружен наш трал: мы давали на берег сводки о своих уловах, мурманчане отставали от нас, и это казалось им странным…
Проводили его и вернулись к своей работе.
— Даешь!
И пошло! Соревнуемся со второй бригадой за право стоять на палубе при подходе к причалу в белой рубашке: кто будет вторым, тот будет швартоваться — такая традиция.
— …Сколько? — спрашивают сменщики.
— Сорок «телег», — как бы нехотя сообщаем им.
— Ну-у… Вы даете!..
Малым ходом, лавируя, чтобы ненароком не зацепить чей-нибудь трал, выбираемся из скопления судов. Нагрузившись под завязку, идем к базе, а наши соперники с однотипного траулера остаются еще минимум на неделю, хотя прибыли на промысел по нашим следам, всего на два дня позже.
Над морем седая дымка. Сейчас море прекрасно. Горбом вырастает из-под винта клокочущая, кипящая волна. На нее смотришь не отрываясь, как завороженный.
В нескольких милях отсюда нас ждут калининградцы, любезно согласившиеся принять груз. Мало того, у них для нас письма. За это мало поклониться в ножки. В рейсе письма от близких, родных — самая большая радость. Поэтому ни один капитан не откажется захватить для кого-либо письма, даже если делать крюк, терять время. Письма — дело святое, как и спасение терпящих бедствие.
— Вниманию членов экипажа! — разносится по судну. — Получено сообщение… — Тут помполит интригующе покашлял, — что на сегодняшний день мы досрочно выполнили по основным показателям полугодовой план! И вышли в лидеры социалистического соревнования! Администрация судна, партийная, профсоюзная, комсомольская организации благодарят всех членов экипажа и желают им хорошего здоровья и бодрости!
Приятно слышать! Весьма приятно! Все же и они там, на берегу, молодцы: только что сообщили о загрузке судна, а они уже успели все обсчитать. Это тоже забота о моряке.