Шею умершего охватывала золотая цепочка (пектораль) с простой застежкой на концах. На его правом плече находилась круглая коробочка с крышкой, выточенная из слоновой кости и поразительнее напоминающая современные пудреницы. Когда сняли крышечку, под ней нашли плотный, слежавшийся порошок белого цвета. Около ног погребенного была положена круглая плетеная корзиночка с косметическими принадлежностями: сурьмой для бровей и ресниц, ярко-красными румянами и белилами. Рядом с этим набором был найден железный ланцет для выщипывания бровей. Все это со всей очевидностью свидетельствовало о погребении молодой женщины лет 25–30.
Ткань сгнила, но все же удалось установить, что платье на груди было расшито в несколько рядов крупными шестилепестковыми розетками, а длинные штаны — как бы лампасами — прямой полосой золотых полусферических бляшек.
Среди украшений шитья оказались золотые пластинки с рельефным изображением человека с дельфином на плече. Это мотив, бесспорно навеянный средиземноморским миром, ведь дельфины в Бактрии не обитают.
На пальце руки было тонкое, сильно стертое золотое колечко с простым орнаментом. К нему мы еще вернемся, пока лишь отметим, что среди парадных украшений колечко выглядит слишком скромно. Скорее всего оно никогда не снималось с руки.
Итак, на Тилля-тепе в античную пору была погребена богатая молодая женщина. Но что это: случайное, единичное захоронение или же здесь располагался специальный могильник? Ответ дали последующие работы.
Для выяснения конфигурации монументального храма решили заложить узкую, но длинную траншею по северному склону холма. И тут совершенно неожиданно в траншее появилось округлое тулово серебряного сосуда. Осторожно зачистив площадку, обнаружили прямоугольной формы «пятно», которое оказалось могильной ямой. Теперь появились все условия, чтобы установить, кто и как был похоронен здесь.
На склоне, как оказалось у подножия холма Тилля-тепе, была прорыта глубокая прямоугольная в плане шахта, на дно которой опустили деревянный гроб. На высоте около полутора метров от дна могильную яму перекрыли деревянными плахами и засыпали землей. Таким образом, впервые с документальной точностью было установлено, что в момент захоронения гроб стоял в пустотелой камере и лишь позднее обрушилось перекрытие.
Прямоугольный деревянный гроб установили на невысоких ножках, вместо крышки на гроб накинули широкое покрывало с нашитыми золотыми и серебряными дисками. Покойник лежал на спине, лицом вверх, с вытянутыми вдоль тела руками. На голову была надета высокая, конической формы тиара, расшитая двойными золотыми дисками, свободно вращающимися на золотых же проволочках. Нетрудно представить, как звенели и блестели под бактрийским солнцем золотые диски высокой тиары даже при легком повороте головы.
Нижняя челюсть была опоясана золотой лентой, украшенной золотыми же цветочками. Волосы были подхвачены головными булавками, золотые фигурные навершия которых украшал жемчуг.
Но, пожалуй, наиболее поразительными оказались золотые подвески у висков. Двусторонние, отлитые в сложной технике, они изображали царя, борющегося с драконами. Впервые за многие века на свет взглянули широкоскулые лица с косыми, по-рысьи поставленными глазами и прямыми носами. Властные и суровые, они передают образ правителя, особое положение которого недвусмысленно подчеркивает высокая корона. Из-под короны на плечи легкими косыми прядями спускались длинные пышные волосы; шею охватывала гривна. Короткий, свободно запахнутый кафтан был перетянут кушаком. Расставленные в стороны руки упирались в рогатых крылатых драконов с широко раскрытыми пастями.
Образ правителя-драконоборца, достаточно популярный в греко- римском античном мире, получил на бактрийской почве своеобразную трактовку.
