…Это ни на что не похоже! Аналогии найти трудно. Земля, извечно твердая, терпеливо сносящая и нас, и наши «Жигули», тракторы, КрАЗы, МАЗы, треснула, загудела и поехала-покатилась, как черная река. И вот уже не катится, а несется, асе наращивая скорость, и теперь не река это, а ревущая, пенящаяся черная пучина, глотающая без следа блеющую отару овец, беленький домик путевого обходчика, хрустнувшие, как спички, гиганты-тополя…
Фильм — пожалуй, единственный документальный о «живом» оползне — кончился, а я ловлю себя на мысли, что с недоверием и ужасом всматриваюсь в серую твердую ташкентскую землю под ногами — не предаст ли? Не стронется ли с места?
Сколько дремлющих сил, не известных человеку, таишь ты, земная твердь! И не поспешили ли мы, доверчиво назвав тебя твердью? Землетрясения, обвалы, сели, оползни… Из всех этих стихийных бедствий менее всего изучены оползни. Узбекские геологи исследуют и стихийные оползни, и те, что вызваны строительной деятельностью человека. Для удобства они получили названия. Снятый на пленку инженером Ампиловым оползень носит имя Каранкульского — по кишлаку Каранкуль, где он начался. А были еще Ходжикентский, Ат-чинский и много других. В горных районах Средней Азии зарегистрировано почти 10 тыс. оползнепроявлений! На одном из них, сейчас затаившемся, мне удалось побывать. Это в Чимганском ущелье, облюбованном горнолыжниками, спелеологами, туристами и, оказывается, еще почвоведами.
Вот он, глубокий, прорезавший склон торы сверху донизу овраг. Замерший, недвижный сейчас, поздней осенью. Весной ручьи и потоки с гор размывают его края того и гляди придет земля в движенье.
Но и сейчас из глубины оврага-пpoпaсти пахнуло на нас затаившейся бедой; камешек летит туда томительно долго. Спутники укоряли меня за него: может начаться обвал.
— Да и от края лучше отойти подальше, — советует доктор геолого-минералогическнх наук Игорь Степанов. Он сотрудник Института агрохимии и почвоведения АН СССР, что в Пущино, под Москвой, но, как и другие почвоведы, облюбовал Чимганский оползень: уж очень хорошо видны здесь все пласты земли. Не нужно рыть глубоких шурфов в разных местах, чтобы выяснить структуры почв региона. В самом верху этого слоеного пирога — тонкая черная полоска. Это наша живая земля, собственно почва, которая дает жизнь растениям.
— Видите, черная полоска — прерывистая. Вначале она тянется вдоль карьера на одной высоте, но в месте понижения сужается, а потом вовсе сходит на нет, — говорит Степанов. — Это может означать, что между вершинами этих гор когда-то была земля! Плато! А смыта эта земля водой. И такое незаметное человеческому глазу движение продолжается, пока когда-нибудь, через миллионы лет, не сровняются вершины гор, и тогда снова здесь будет плато…
Впечатляющий экскурс — сразу и в далекое прошлое, и в еще более отдаленное будущее. Но меня больше волнует сегодняшнее и завтрашнее, более близкое. Вот эта темная полоса, о которой с увлечением толкуют сейчас оползневики и почвоведы, и есть та почва, которая нас кормит. Под ней, такой узкой, — разноцветные, безжизненные пласты, умершие. И оползни отнимают у нас эту столь нужную человеку и всему живому полоску.
Если когда-нибудь снова придет в движение сегодня мирный Чимганский оползень, рухнет вниз и пропадет для нас этот кусочек земли, на котором мы сейчас стоим, исчезнет вон тот куст шиповника с багровыми крупными ягодами и вон то кряжистое деревце боярышника, сплошь усыпанное желтыми шарами свежих и пресных, как родниковая вода, ягод. Как не пожалеть об этой земле?
Но… мирно курятся трубы домиков поселка Чимган, отары овец серыми кучевыми облачками лениво движутся по склонам. Справа, выше, — турбаза «Чимган» и пионерские лагеря. Им пришедший в движение оползень тогда не грозил, а вот поселок как раз стоял на его пути, и первым — синий деревянный домик, который хорошо виден нам. Его тогда оползень срезал, как гриб, и проглотил. Но… вернулись жители и упрямо поставили новые дома на том же месте. И синий домик, первым встретивший оползень, тоже. Инженеры-геологи обнадеживали: пока оползень не опасен. Его движение возможно раз в 40–50 лет, да и то после 4–5 лет обильных дождей, что в этих местах случается не часто. Есть же потухшие вулканы, есть и замершие оползни.