Многое зависит от зимней и весенней погоды. Обилие снега — радость для земледельца, но тревога для оползневика. Лёссовый грунт местных гор тогда пропитывается влагой, как губка, рыхлые пласты земли приобретают подвижность, и, если сдвинутся, да еще в том месте, где уже раз была катастрофа, она может приобрести еще большие размеры.
Уследишь ли за ними? Но это нужно. А раз нужно, значит, и можно — такова извечная человеческая логика, побуждающая к действию.
Приташкентская геологическая экспедиция объединения «Узбекгидрогеология» взяла на себя эту сложную задачу. Начальник экспедиции Мухтар Галиевич Ходжаев рассказывал:
— Мы выявляем оползни, наблюдаем и ищем меры борьбы с ними. Долгое время считалось, что бороться с оползнями невозможно. Хорошо, если оползневики научатся предвидеть зарождающееся движение, чтобы вывести из опасного района людей. Но жизнь заставила заняться невозможным: раз люди все дальше и дальше уходят в горы, чтобы выращивать на лёссовых почвах горных склонов различные культуры, чтобы пасти скот, прокладывать дороги, строить поселки, — значит, ненадежная горная земля может на это ответить землетрясением, селем, оползнем. Поэтому впереди тех, кто осваивает горные участки, непременно должны идти люди науки. А если этим пренебречь…
И Мухтар Галиевич поведал, что же тогда может случиться.
…Планировалось строительство Нагорного канала. Породы в этих местах коварные, лёссовые. Оползневики предостерегали: нужно бетонировать борта канала. Но гидротехники не вняли голосу специалистов. Воды канала прорвались в первый же год. Бетонировать борта пришлось в спешном порядке.
…Или вот строили автобазу у подножия горы. Оползневики говорили: склон ненадежный, может произойти оползень. «Перестраховщики!» — услышали они в ответ, но склон, потревоженный строительством, сбросил пласт земли, сполз на автобазу.
…Проектировалась горная дорога через поселок Чимган (по ней мы ехали к оползню). Оползневики, ссылаясь на свои расчеты, предлагали провести ее намного выше, чем хотели проектировщики. Но те и слушать не стали: «Чем ниже, тем дешевле!» Очень скоро дорожники убедились в обратном. Частые обвалы и сели делают дорогу зимой и весной непроезжей, ремонт ее требует больших затрат. Возвращаясь с Чимгана, специально обращала внимание на следы оползней по склонам — им несть числа.
Планомерное изучение оползневых явлений в республике решено было проводить в три этапа: выявить оползнеопасные точки, детально их исследовать, затем уже создать специальную службу наблюдения и оповещения, не дремлющую с ранней весны до поздней осени, т. е. все время действия оползней.
В самом начале этой работы с начальником экспедиции стряслась беда: вертолет, на котором он облетал оползнеопасный район, попал в аварию. Надежды на то, что Ходжаев выживет, почти не было: многоосколочные переломы рук и ног, сотрясение мозга, большая потеря крови — пропавший вертолет искали полдня. Хирургам в Ташкенте и Москве его дважды как бы вновь пришлось собирать по косточкам. И вот приговор: вторая группа инвалидности.
…Он лежал дома в гипсе, слышал стрекот вертолетов, увозивших его товарищей туда, где накапливают силы оползни, и самые горькие думы приходили ему в голову. И когда к нему зашел директор объединения «Узбекгидрогеологии», ныне покойный, Нариман Назрулаевич Ходжибаев, Ходжаев устало подумал: «Пришел посочувствовать, утешить».
Но директор начал ругаться:
— Долго собираешься бездельничать? Работу забросил! Все на самотек пустил! Безобразие!
Опешивший Ходжаев хотел напомнить, что его еще два года будут держать в гипсе, что он получил инвалидность. Как можно его ругать? Но странно, слушать разнос директора было приятно, тем более что тот решительно перешел к делу:
— В районе Ангрена и Ходжикента активизируются оползни. Задумано большое дело — не только выявлять, но и останавливать их. Открываем войну стихии. А ты бездельничаешь! Сегодня же ставлю телефон у твоей кровати! Входи в курс дела, обзванивай, проводи совещания, руководи и чтоб скорее на ноги! Дел — невпроворот.
Ходжаев не знал, что весь этот разговор был задуман и отрепетирован старыми его товарищами, знавшими его деятельную натуру и уверенными в том, что работа нужна ему сейчас больше лекарств. Телефон действительно поставили. Мухтар Галиевич, вначале стесняясь, потом все увереннее звонил на объекты, выясняя обстановку. Приглашал специалистов к себе с картами и расчетами. Врачи диву давались: вопреки их предположениям меньше чем через год Ходжаев снял гипс, встал на костыли и первое, что сделал, — облетел на вертолете оползнеопасные участки, которые не успел осмотреть в тот роковой полет, и сверил составленные экспедицией карты.