Весна в Средней Азии начинается бурно. Подул «афганец» — сильный теплый южный ветер из пустынь Афганистана, — и все ожило, зазеленело, расцвело. «Афганец» поднимает в пустынях песчаные бури и штормы на Арале. Вода мутнеет. Но это не беда: у меня немалый запас сушеной рыбы. Интересно наблюдать за пробуждением природы. Из веточек саксаула тянутся нежные зеленые стебельки с почками. Это и есть листья растения, других у него не бывает. Этими почками питаются верблюды, овцы, сайгаки.
Прилетают пеликаны и кормораны. Аральские пеликаны — короткохвостые птицы светло-розовой окраски. Они сразу же принялись свивать гнезда в камышовых зарослях. Интересно, каковы их яйца?.. Я не подозревал, что пеликаны не умеют нырять и поэтому рыбачат в мелких местах, бродя по воде. Задрав вверх клюв, они заталййвают рыбу в свои знаменитые мешки. Зато кормораны ныряют превосходно. Черные, длинноклювые, они прилетают на остров только поохотиться. Гнезда свивают в скалах.
На острове появились грибы. Понюхал их, пожевал, решился сварить. После осточертевшей рыбы это блюдо показалось превосходным. Но к вечеру они дали о себе знать. Нарушились функции мочевого пузыря. К счастью, съел я этих грибов немного. Через сутки все прошло. Еще раз подтвердилось правило — не ешь незнакомых грибов!
Это происшествие заставило проанализировать свой рацион. Я — вспомнил о французском враче Алене Бомбаре, авторе книги «За бортом по своей воле». Два месяца он питался рыбой и планктоном. После своего путешествия через Атлантику он долго лежал в больнице — лечил позвоночник. И лишь потому, что организму не хватало кальция. Он выбрасывал рыбные кости. Вспомнив этот поучительный пример, я уже не бросал их в костер, а размалывал на камне и съедал вместе с рыбой.
Весеннее буйство природы действует и на психику, особенно когда дует западный ветер. Мысленно прослеживаю его маршрут: Атлантика — Средиземное — Черное море — Кавказ — Каспийское море — плоскогорье Устюрт — Арал. Эти ветры проносятся и над Литвой. Только здесь они обсыхают, становятся знойными.
Вечерних сумерек почти что нет. Ночь начинается сразу после захода солнца. Небо черное, звезды очень ярки. Время от времени пролетают искусственные спутники. Вспоминаю узбекского астронома XV века Улугбека. Он построил недалеко от Самарканда обсерваторию и сложил из мраморных плит гигантский секстант диаметром сорок метров.
Ясный весенний воздух позволяет наблюдать за небесными телами беспрепятственно.
…Прошел месяц. Самые трудные дни позади. С каждым часом теплеет воздух, вода, богатеет природа и… труднее выносить одиночество. Я начинаю разговаривать сам с собой. Как Дерсу Узала, я беседую с птицами, рыбами. Почти постоянно насвистываю какой-нибудь мотив.
Сегодня праздник. Температура воздуха, наверное, градусов двадцать пять, воды — вполовину меньше. Не работаю, то есть не охочусь. Стараюсь чем-нибудь разнообразить жизнь. Например, почему бы не организовать сдачу норм ГТО? Я отмеряю дистанции и расчищаю секторы. На старт забега на шестьдесят метров приношу двух черепах и ежа. Увы, после команды «Марш!» мои соперники уползли в заросли саксаула… Я же сдаю все нормативы своей возрастной группы на «отлично». Правда, главный судья — я сам.
Жаль, что нечем украсить праздничный стол. Хоть бы лепешка какая-нибудь или щепотка чаю…
Послеобеденное солнце начинает набирать силу. Невозможно ходить по песку босиком — жжет подошвы. Я загорел до шоколадного цвета. Вода и солнце высушили кожу, она трескается, шелушится. Приходится натираться кусками жареной рыбы. Помогает. Когда кожа становится чересчур грязной, мою ее пеплом саксаула. В нем много поташа — карбоната калия, и его моющие свойства превосходят мыло.
Вода не только нагревается, но и становится более соленой. Маленькие листики саксаула тонут в серебристой росе. Эврика! Это же пресная вода! Подложив кусок полиэтилена, я стряхиваю с кустиков росу. Делаю большой глоток — и… скрючиваюсь, как паралитик. Роса еще соленее морской воды. Тут же солончаки! Видимо, корни саксаула высасывают из почвы соль, потому его древесина такая тяжелая.
Появление черепах оказалось неожиданностью. Еще вчера не было ни одной, а сегодня целое стадо ползет между кустами, щиплет травку. Одни маленькие, со спичечный коробок, другие — с добрую буханку. Пробую черепашье мясо. Жарю его в тандыре, но без приправы оно не слишком хорошо. Рыба куда вкуснее. Яйца чаек тоже хвалить не стану.
Предстоит встреча со змеями. Хожу по острову голый, но в ботинках и шерстяных носках. Речники рассказывали, что на один квадратный метр здесь приходится по змее. Пока змеи не попадаются, но ночами слышен мышиный писк. А потом раздаются шипящие звуки, словно капли падают на раскаленную сковородку. Вдруг доносится писк. Это эфа поймала мышь. Эфы очень ядовиты. Но охотятся они только ночью, а днем спят, зарывшись в песок. Зато змей-стрелок я встретил немало. Это более метра змеи с четырьмя продольными полосками. Вот одна подняла голову над камнем, выгнула шею и начала водить ею из стороны в сторону. Там бегала ящерица. Вдруг мгновенно, как стрела, она кинулась на жертву и обвилась вокруг нее. Стрелка одновременно душит и кусает. Иногда эти змеи висят на ветках саксаула: сверху лучше высматривать добычу.