Косматая лошаденка, впряженная в тележку, резво шагала, везя меня и тяжелые рюкзаки с образцами горных пород. Без всяких приключений мы приехали на базу.
Нога еще долго побаливала. Лечил меня Дорж. Он промывал рану раствором медуничного сока и прикладывал к ней листья подорожника. Все мы многому научились у этого мудрого таежника.
Осенью 1936 года я возвратился в Томск. Сдал в институтскую лабораторию образцы кварцитов, взятые на горе Хан-Ула. Химический анализ показал, что в них содержатся железо и некоторые редкоземельные элементы. Получив анализы и захватив железного коня, я отправился к профессору Шахову. Он внимательно выслушал рассказ о наших злоключениях на горе Хан-Ула. Долго рассматривал железную палочку, изучал результат анализов. Потом начал рыться в книгах, справочниках, словно забыв о моем присутствии. Вернувшись к столу, проговорил:
— Все это очень интересно. Благодарен вам, что выполнили мою просьбу. Вы даже не представляете, какое сделали открытие. Взять хотя бы железистые кварциты, минералы опала и сердолика. Кварциты — отличное сырье для металлургической промышленности. Будем надеяться, что окажется целесообразным организовать их добычу. И знаете ли что еще, молодой человек? Огромные массы кварцитов, видимо, создают большое поле слабого радиоактивного излучения, благоприятно действующего на человеческий организм.
— Припоминаю, — сказал я, — что на горе легко дышалось, не чувствовалось усталости даже после подъема на вершину.
— Вполне возможно, — продолжал профессор, — что здесь еще сказалось присутствие сердолика. В глубокой древности по всей Азии сердолик ценился на вес золота. Из него делали женские украшения — кольца, браслеты, ожерелья. Древние верили, что изделия из этого камня предохраняют от многих заболеваний. В наше время медицина открыла весьма любопытные свойства сердолика, которые, может быть, будут использованы для лечения нервных заболеваний.
— А каково ваше мнение о рассказе старого Бабасана? О захоронении в недрах горы «потрясателя вселенной»?
— Могила Чингисхана действительно до сих пор не найдена. Вполне возможно, бурятская легенда имеет какие-то реальные основания.
Потом профессор стал рассматривать железного коня и посоветовал передать эту культовую принадлежность ламаистских верований в Томский краеведческий музей.
Я так и поступил. Железный конь стал одним из наиболее любопытных экспонатов музея, всегда привлекающих внимание посетителей.
Что касается промышленного изучения горы Хан-Ула, то оно в те далекие годы не состоялось: началась Великая Отечественная война.
Но известно, что в последнее время ученые нашей страны занимаются вопросами комплексного изучения и развития производительных сил Забайкалья. Это необходимо, ибо Забайкальский регион находится в зоне влияния строящейся Байкало-Амурской железнодорожной магистрали. Она вовлечет в промышленное освоение огромные природные богатства Забайкалья и Дальнего Востока. И безусловно, преобразования коснутся и Агинской степи, будут разведаны и минеральные богатства горы Хан-Ула.
Роман Белоусов
МОРЯК, ЭТНОГРАФ,
ПИСАТЕЛЬ
Очерк
Рис. Н. Хориной
Фото из разных изданий
Этот человек выразил подлиннуюдушу Мексики.
Много дней экспедиция доктора Сильвануса Г. Морли пробиралась сквозь мексиканские джунгли. На пути к городам древних майя, давно обезлюдевшим, нужно было преодолеть тропические заросли. Здесь произрастала краснодревная свителия, низвергались бурные потоки, громоздились скалистые утесы. Когда-то тут, в лесах нынешнего штата Чиапас, существовала высокоразвитая цивилизация. Следы ее и пытался отыскать доктор Морли. Если будут обнаружены древняя пирамида или храм, фотограф экспедиции запечатлит находку. Фамилия его была Торсван. В Мексике он выдавал себя за шведа. Был молчалив. Сдружился с молодым индейцем Фелипэ Амадором Паниагуа, подолгу сиживал у его костра, неспешно беседовал и что-то записывал. Они были знакомы еще по состоявшемуся два года назад летом 1926 года походу в Чиапас. Тогда экспедиция Альфонса Дамифа включала тридцать участников, среди них был и фотограф Торсван, «поставляющий корреспонденции в газеты США». В тот раз Торсван прошел с экспедицией только до Сан-Кристобала-де-лас-Казас, а потом вместе с Паниагуа совершил многодневный переход по джунглям, преодолев 350 километров. Позднее, в 1928 году, он описал это путешествие в книге «Земля весны». Многое в ней навеяно рассказами его попутчика — простого индейского парня, суеверного, смекалистого и доброго. Паниагуа любил петь песни своего народа, знал его древние обычаи и старинные легенды. Для Торсвана, который не только фотографировал, но и питал живой интерес к настоящему и прошлому родины Паниагуа, юноша-индеец был просто находкой. Не всем, однако, была по нраву дружба белого с индейцем. Это выглядело странным. Откуда пожаловал в Мексику фотограф? Что заставляло его скитаться по джунглям?