Когда путешественник и. первооткрыватель Джордж Ванкувер (имя которого носит сейчас третий по величине город Канады) в 1794 году плыл на своем паруснике вдоль здешнего берега, никакой бухты Глетчеров еще не существовало. Взору Ванкувера предстал лишь малозаметный вогнутый изгиб береговой полосы; все здесь было забито нагромождениями льда, и поэтому на составленной им карте огромная бухта Глетчеров даже не указана. А вот другой исследователь — Джон Мьюр — в 1879 году уже смог проникнуть вместе с четырьмя индейцами-проводниками в бухту и проплыть по ней на своем суденышке 77 километров. Склоны гор, которые еще сто лет назад были сплошь покрыты льдами, теперь зеленеют лесами. К 1916 году бухта увеличилась до 105 километров, а сейчас занимает уже 160 километров и достигает местами тридцатикилометровой ширины. Самый мощный из глетчеров — глетчер Мьюра за семь последних лет «съежился» на восемь километров! Ведь с 1750 года климат Земли значительно потеплел. Здесь, в бухте Глетчеров, можно теперь увидеть удивительные вещи. Так, во многих местах, откуда сполз глетчер, из-подо льда появляются пни деревьев, простоявшие там три тысячи лет.
В тех местах, где растаявший лед оставляет за собой не только голые скалы, но и каменные осыпи и землю, там удивительно быстро возрождается жизнь: прорастают растения и деревья, а вслед за ними появляются и различные животные. И вот уже в ручьях кишат форели и лососи, которые приходят сюда нереститься. Появились здесь речные выдры, норки, снежные козы, длинношерстные сурки и медведи. На сегодняшний день в этих местах обитает постоянно от 175 до 230 медведей гризли. Но раньше всех здесь поселились, конечно, водоплавающие птицы: чайки-маевки, плавунчики, питающиеся планктоном, креветками и рыбой. Гнездятся они большей частью на уединенных островах, куда не добираются наземные хищники, в то время как пернатые дневные хищники, вороны и ласточки строят свои гнезда на деревьях и уступах скал. Там, где еще не успела появиться растительность, совсем рядом с отступающими ледниками, держатся белые куропатки, пуночки, чижи, а в ольховых и тополевых кустарниках обосновались дрозды и золотисто-желтые лесные певуньи.
С естествоиспытателем Джоном Мьюром в этих местах случилось удивительное происшествие, главным героем которого была местная собака индейцев по кличке Штикен. Этот случай заставил Мьюра над многим задуматься, и к нему он неоднократно возвращался в своих воспоминаниях. Штикен был небольшой черный песик, притом на довольно коротких лапах. Свой пушистый беличий хвост пес имел обыкновение загибать высоко на спину, так что он доставал ему почти до самых ушей. Когда Мьюр причаливал к берегу, у сопровождавшего его Штикена обычно не хватало терпения, он выпрыгивал из лодки в ледяную воду и плыл к берегу. Там он носился взад и вперед, стараясь поскорей обсохнуть. К отплытию он обычно поспевал последним, догоняя лодку вплавь, и его приходилось хватать за шиворот и втаскивать внутрь.
Четыре индейца-проводника поначалу категорически отказывались сопровождать естествоиспытателя, который, невзирая на туман и шторм, старался проникнуть все дальше в эти незнакомые бухты. Но когда он им рассказал, в каких только головокружительных поездках ему ни приходилось участвовать в других местах Канады и Аляски и чего только ни приходилось пережить, это им несколько придало бодрости духа. Самый старший из них сказал:
— Ты, должно быть, колдун. Но если мы тут с тобой погибнем, то по крайней мере в хорошем и надежном сопровождении попадем в загробные «охотничьи угодья». — После этих слов они стали соглашаться грести с каждым разом все дальше и дальше.