Стяпас испугался: она не то хохотала, не то всхлипывала. Потом почувствовал, как Насте шарит за его спиной. Она выключила свет.
… Они опять стали встречаться — по нескольку раз в неделю. Она знала расписание его лекций, часы всех его собраний. Стяпас удивлялся — товарищи полюбили Насте. Стоило ей прийти, как они находили себе занятие в другом месте, подолгу оставляя их наедине. Даже дежурные с ней здоровались. Он все чаще пытался быть раздражительным, но она только хохотала и до тех пор держала ладонь у него на губах, пока он не переставал упрекать. Всегда была веселая. Только когда передавала приглашение мамы заходить к ним, ее голос дрожал. Но Стяпас так и не пошел.
Но раз Стяпаса неожиданно вызвали в деканат. Когда он постучался и вошел, его уже ждали. Рядом с деканом сидели комсорг и комендант общежития. Стол был застлан красным сукном, как на суде.
— Насчет Насте, да? — накинулись на него потом товарищи. Стяпас хмуро кивнул головой.
— Что сказали? Они все знают? Что именно? Говори — предлагали жениться?
Но Стяпас не ответил. Дня два он не показывался на лекциях и, когда Насте снова пришла к нему, заявил, что должен с ней серьезно поговорить. Они вышли на улицу. Сердито, в упор глядя ей в глаза, Стяпас сообщил, что поступил на курсы метеорологов.
У нее только брови взлетели. Затянулись дымкой глаза. Она молчала долго, как никогда. Стяпас насторожился.
— Сколько… сколько это может продлиться? — спросила она наконец почти спокойно.
— Полгода.
— Так быстро…
Стяпас вздохнул, словно скинув гору с плеч.
— А… надолго?
— На всю жизнь, разумеется.
Скоро Насте успокоилась. Стала даже веселее, чем раньше. Она ничего о себе не рассказывала, не просила его бросить курсы, остаться в Вильнюсе. Стяпас даже забеспокоился: «С чего это?» Да и видеться им сейчас приходилось реже, разве что она подкараулит его где-нибудь у подъезда.
Экзамены в университете совпали с окончанием метеорологических курсов. Стяпас поднатужился и не прогадал — заметка о том, как он при подобной нагрузке выдержал все экзамены на «отлично», появилась в студенческой многотиражке. Все расспрашивали Стяпаса, куда его назначат. Он уже знал, но только пожимал плечами.
Перед отъездом товарищи устроили прощальный ужин. Тогда-то Стяпас и сообщил негромко, просто, вполголоса:
— Выбор был небольшой. Я — на Дальний Восток. Секретарь университетской комсомольской организации вручил подарок — транзистор. Стяпас скромно сказал:
— Благодарю.
Еще в самом начале вечера Стяпас великодушно усадил рядом с собой Насте. Все изумились: она выглядела очень счастливой.
— Расставаться не жалко? — спрашивали ее, а Насте только хохотала, обнимала то одного, то другого, перецеловала всех девушек. После выступления секретаря и она не выдержала. Молча, на цыпочках подошла к Стяпасу, обняла его и положила на стол книжку в синей- жесткой обложке. Ничего не соображая, Стяпас прочел вслух: «Диплом радиста II класса». Насте расцеловала Стяпаса в обе щеки. Другие разобрались во всем быстрее, закричали: «Ура! Горько! И везет же этому Стяпасу!» Кто-то побежал за шампанским.
Стяпаса это ошеломило настолько, что Насте, не переставая хохотать, пояснила ему на ухо:
— Мне было куда легче, чем тебе, ведь радио и телеграф — специальности родственные! Это подарок от меня. Вечер за вечером — и вот…
Друзья поднимали тосты за то, чтобы вместе в огонь и в воду, за комсомольские дерзания.
Несколько месяцев спустя они действительно вместе мчались в скором поезде.
… Во Владивостоке в управлении их встретили запросто:
— Первый год? Оставьте документы и обождите в коридоре. Как раз проходила пересменка на станциях. Управленческий дом, стекло и алюминий, был набит битком. В узком коридоре на плохо уложенном паркете — груды узлов с вещами и инструментом, сидели и стояли мужчины, невыспавшиеся женщины, верещали малыши. В конце концов их вызвали.
— Значит, новенькие. Ничего, не бойтесь. Поможем, — обнадежил начальник.
Стяпас нахмурился. Ему подали список, напечатанный на машинке, — выбирайте. Стяпас прочел, попросил карту. Начальник поколебался, потом дернул тесемку, и на стене раздвинулась шторка. Стяпас долго путался в непривычном масштабе.
— Живее, живее. Народ ждет.
Стяпас ткнул пальцем в красный кружок и с вызовом поднял голову.
Начальник впервые внимательно пригляделся к нему.
— Остров Святого Ионы? Это очень маленький кусочек земли. Вся станция — два человека.