…С утра после завтрака я отправлялся в свои путешествия.
Уже сама дорога в горах прекрасна. За кишлаком поднималась она на бугор, и там, за бугром, взору открывалась сказочная поляна. Она была рыжеватой, потому что высокая трава почти вся выгорела, и она была сиреневой, потому что скабиоза и зизифора не выгорели и цвели. И на этих цветах во множестве кормились бабочки бризеиды — крупные, коричневатые, с золотисто-зеленым легким отливом и белым рисунком на крыльях. Подолгу оставался я на этой поляне, пытаясь фотографировать бабочек, осторожно подкрадываясь, наблюдая за ними…
Живя в городе и воспринимая окружающее в привычном крупном масштабе, столь многому перестали мы удивляться, и чудеса примелькались нам. Но разве исчезли они, разве каждый — любой! — цветок не настоящее чудо? О бабочке я уже и не говорю… Разве такая вот Сиреневая поляна, населенная многообразными маленькими жителями, не заслуживает взволнованных стихов и поэм?
Дорога постепенно поднималась и наконец огибала гору. Кызыл-су казалась отсюда извивающейся серебристой тесьмой. В естественной котловине между горами на западном склоне со множеством сочащихся родничков растительность была гораздо богаче и разнообразнее. Пиретрум, воловик, синяк, оносма, горчак, астрагалы разных видов, цикорий, коровяк с мягкими мохнатыми листьями, словно коровьи уши, за что он и получил такое название, и с высоченными, полутора-двухметровыми соцветиями, состоящими из крупных зеленовато-желтых и словно бы светящихся на солнце цветков… Чего здесь только не было! Но больше всего меня восхищал донник, белый и желтый, милый русскому сердцу донник, чей аромат не сравним ни с каким другим — аромат российских полей и лугов, аромат родины. Что может быть милее для горожанина, вынужденного изо дня в день стучать подошвами по асфальту, чем заросли цветущих, благоухающих трав!
И как тут не вспомнить знаменитого просветителя Жан-Жака Руссо, его «Прогулки одинокого мечтателя»! В «Прогулке седьмой» он пишет: «Деревья, кустарники, травы — украшение и одежда земли. Нет ничего печальней, как вид местности голой и лишенной растительности, не открывающей глазу ничего, кроме камней, ила и песков. Но оживленная природой и одетая в брачные одежды среди водных источников и пенья птиц земля являет человеку в гармоническом сочетании всех трех царств зрелище, полное жизни, занимательности и обаяния, — единственное на свете, которое никогда не утомляет ни глаз, ни сердца… Сладкие запахи, яркие краски, самые изящные формы словно наперерыв оспаривают друг у друга право приковать к себе наше внимание…»
Но у меня была своя цель. Мне нужно было найти и сфотографировать бабочку Аполлона, представителя рода парнассиусов, бабочку, которая волею судеб стала символом исчезающей красоты природы. Когда-то она водилась во множестве в Азии и Европе, ее ловили в ближайших окрестностях Москвы, даже в Сокольниках, а теперь можно найти только в горах, да и то далеко не везде. Существует около двадцати видов аполлонов (точнее, парнассиусов) в нашей стране, и практически все они под угрозой исчезновения, многие из них занесены в «Красные книги» и охраняются в разных странах…
И я нашел его. Даже два вида — дельфиус и тяныпаникус: Дельфийский Аполлон и Аполлон Тянь-Шаньский. И каждый человек, который упорно и с чистым сердцем ищет что-то — не для того, чтобы извлечь из этого сугубо материальную, а потому убогую и унылую пользу, а для того лишь, чтобы насладиться радостью открытия и приобщения к прекрасному, к великой, животворной силе матери нашей — природы, чтобы вновь и вновь осознать себя сущим в этом многообразном бескрайнем мире, — каждый такой человек поймет меня в моей радости.
Удачной стала экспедиция и для ботаника Лидии Леонидовны Булгаковой. Лидия Леонидовна набрала огромное количество гербарных листов, которые предстояло теперь не один месяц разбирать в Ташкенте…
