«Морской генеральный штаб ввиду возникших политических осложнений просит Ваше превосходительство принять меры к немедленному переводу покупаемой у завода «Фиат» подводной лодки в один из ближайших французских портов впредь до выяснения положения».
26 июля 1914 года начальник Генмора вице-адмирал Русин получил от морского агента в Риме Дмитриева шифрограмму:
«…Исполнить приказание нельзя, так как выход из Специи совершенно закрыт, завод «Фиат» описан властями, подводным лодкам не разрешено погружаться даже в гавани».
28 августа 1914 года Русин отдал морскому агенту телеграфное распоряжение:
«Оставить лодку до конца войны в Италии. Никакой денежной платы до окончания приема лодки произведено не будет».
4 сентября 1914 года морской агент Дмитриев уведомил морского министра телеграммой: «Завод «Фиат» согласен на предъявленные требования хранить лодку до конца войны».
Но уже на другой день — 5 сентября — начальник Генмора получил из Бордо экстренную телеграмму:
«Командир порта Аяччио сообщил Морскому министерству: подводная лодка, заказанная Россией заводу «Фиат», похищена итальянским мичманом запаса Анжелло Беллони без ведома фирмы и правительства, чтобы идти сражаться в Адриатическое море под флагом России или союзной державы, пожелающей ее купить. Подводная лодка, совершенно готовая, со сдаточной командой пришла под коммерческим флагом на Корсику, чтобы уведомить русское и французское правительства о своем поступке. Подводная лодка идет на Мальту ожидать решения России и в случае отказа всех союзников будет возвращена заводу. Прошу сообщить русскому правительству и просить его ответа. Дмитриев».
24 сентября Дмитриев докладывает начальнику Генмора: «Французское правительство арестовало подводную лодку в Аяччио. Французский посол заявил, что она будет возвращена строителям…»
Чувствуя, что подводная лодка уплывает, что называется, из рук, чины Генмора решаются на авантюрный шаг, смысл которого изложен в «Служебной записке» без подписи, но, судя по почерку, принадлежавшей перу вице-адмирала Русина:
«Морской генеральный штаб опасается, что если подводная лодка «Фиат» будет возвращена в Италию, то она может попасть Турции или нашим неприятелям, ввиду этого желательно принять всяческие меры, чтобы задержать подводную лодку во Франции.
Морское министерство вошло в переговоры с представителем «Фиата», чтобы уплатить ему, как бы задним числом, задаток…»
1 октября 1914 года последовало прямое указание начальника Генмора Русина своему агенту в Италии Врангелю:
«…Предлагаю Вам переговорить доверительно с «Фиатом», что Морское министерство готово уплатить 40 000 франков в виде задатка за лодку. Деньги будут внесены представителю фирмы в Петрограде Асвадурову условным депозитом на его имя. «Фиат», получив телеграмму о взносе Асвадурова, должен выдать Вам временную расписку о получении денег задним числом до войны в счет следуемой по контракту суммы… Позаботьтесь, чтобы форма расписки была такова, чтобы ее можно было предъявить французскому суду. Если лодка будет присуждена, будет послана команда для приема лодки, после чего «Фиат» получит остальные деньги».
Однако авантюра с Асвадуровым и французским гражданским судом не удалась. Лишь в конце 1916 года появилась реальная возможность заполучить итальянскую субмарину. И тогда же было принято решение перегнать лодку на Русский Север, поскольку там еще летом 1915 года появились немецкие мины.
Учитывая эту опасность, Генмор 5 августа 1915 года перебросил из Вологды в Архангельск для охраны Беломорья две подводные лодки — «Дельфин» и № 2. Теперь перебрасывалась третья.
«4 декабря 1916 года
Секретно
Справка морскому министру
Морской генеральный штаб полагал бы желательным вышеупомянутую подводную лодку по приемке ее отправить с нашим уже личным составом на Север для защиты Кольского залива.
Для осуществления этой операции представляется наиболее желательным назначение командиром лодки № 1 старшего лейтенанта Ризнича».
Резолюция морского министра: «Согласен».
В один прекрасный день дежурная сотрудница архива положила на стол две тоненькие папки: вахтенный журнал подводной лодки «Святой Георгий» и послужной список старшего лейтенанта Ризнича.
Жадно листаю личное дело командира «Святого Георгия» — фотографии нет, как нет ее в архиве вообще. Скупые анкетные данные. Первым делом ищу сведения о рождении. Вот они! «Ризнич Иван Иванович, из дворян Киевской губернии, православный, родился 19 января 1878 года». Все сходится! И отцу его в год рождения сына было 37 лет. Выходило, что командир «Святого Георгия» вел свой род от пушкинского Ризнича и что он в самом деле приходился внучатым племянником великому французскому романисту.