В 1780 г. небогатый шевалье Пьер Тувенель вместе с подручным — крестьянином Бартоломео Блеттоном прославил себя тем, что, увлекшись экспериментами с лозой, в одной только Лотарингии открыл около восьмисот источников подземных вод.
По-разному складывалась судьба лозоходцев, да и сами они были людьми разными. Одни в совершенстве владели таинствами ремесла, другие лишь слепо подражали им, вводя в заблуждение наивную, жаждущую чудес публику. Потому-то и сам метод казался то удивительным даром небес, ниспосланным добронравному счастливцу, то тайным знаком нечистой силы, запечатлевшей запродавшего душу несчастного грешника, то замысловатым умением чудака, хитрость которого не так-то просто раскрыть. Но к концу прошлого века, отмеченного небывалым расцветом технической и научной мысли, лозоходство перестало считаться чем-то безусловно загадочным. «Мы не понимаем, в чем тут дело, — говорили ученые. — Но мы не понимаем и что такое электричество. Однако это не мешает нам пользоваться всем тем, природу чего пока не сумели объяснить». Господин Кармежан, президент регионального общества архитекторов северо-востока Франции, высказав в 1910 г. подобную мысль, добавил, что раздвоенная ветка позволила ему «успешно обеспечить каптаж подземных вод для снабжения городов Ремполь, Лянниом и Самбрие».
Через три года, в 1913 г., вопросы лозоходства впервые были вынесены на серьезный научный форум — Международный конгресс по экспериментальной психологии. Было обследовано несколько лозоходцев, проведены успешные, поразившие многих психологов и психиатров эксперименты. Явление было официально признано «достойным внимания науки». Однако вместе с тем досточтимое собрание заявило, что в данном случае «отсутствие научной базы для объяснения силы, действующей при этом на человека». А несколько позже великий физик Макс Планк, специально интересовавшийся природой этой силы, пришел к выводу, что лозоходство — интересная, но трудно разрешимая научная проблема, и предложил создать специальный институт для изучения этого биофизического явления. Наконец в 1932 г. в Версале была открыта первая в мире школа лозоходцев.
Интересовались любопытным явлением и в России. Незадолго до начала первой мировой войны пригласили в Москву одного заграничного феномена. Возили его на извозчике по городу, он бродил на перекрестках и улицах по мостовой, указывал, где под землей пролегают водопроводные трубы. Члены комиссии сверяли его показания с планом городской водопроводной сети и поражались правильности ответов. А тот еще и указывал, в какую сторону течет по этим трубам вода…
Любопытный документ попался мне как-то на глаза. Было это года четыре назад, когда я познакомился поближе с нашими лозоходцами, которых теперь называют несколько иначе — «операторами биолокационного поиска». Да и сам метод сменил название. Ныне он числится как «биолокация». Так вот, в документе том, называвшемся, если не изменяет память, «Памятка красноармейцу по поиску воды в безводной местности», давались рекомендации, как в тяжелом безводье самым простейшим способом разыскать водяную жилу, лежащую неглубоко от поверхности, описывались элементарные способы владения поисковой лозой. Значит, понимал составитель документа важность биолокации!
Бродя как-то по крымской Яйле в районе мыса Сарыч, что несильно выдается в море неподалеку от Форбса, на плоской ее равнине, край которой обрывается скальной осыпью вниз и снизу кажется островерхим хребтом, судорожно прорезавшим безмятежно-голубое крымское небо, наткнулся я на развалины, а вернее, остатки фундамента древней греческой базилики. Когда построили ее тут греки, мне не ведомо. Подошел к старинной кладке из инкерманского камня, обшарил глазами углы — да, все как и должно быть: несколько вытянутый прямоугольник, за ним — полукружие алтарной части, остатки черепицы с выдавленными на них клеймами греческого письма. Но что это? В одном из углов — белесая куча человеческих костей, сваленных сюда неизвестно кем, но черепов нет. Был ли кто-нибудь здесь до меня? Или я первый случайный свидетель давно ушедшей в небытие жизни?