Когда Василий Литвинов, научный сотрудник заповедника, изучающий хищных млекопитающих, предложил мне поехать с ним на ночной учет зверья, я немедля согласился. Нина тоже составила нам компанию. Ее интересовали египетские цапли, и в поисках их мы забрались довольно далеко. По дороге устроили привал, зажарили на импровизированных — из прутьев тамариска — вертелах огромного меднозолотистого сазана — им нас одарили местные рыбаки.
И вот мы едем дальше, и вскоре в предзакатном свете перед нами открывается картина поистине африканская. Стадо огромных черных буйволов неторопливо бредет по степи, а на загривках у них раскачиваются египетские цапли. Другие вышагивают за буйволами следом. Правда, здесь необходимо оговориться. Домашние буйволы Азербайджана, хотя внешне очень смахивают на африканских, имеют родоначальником индийского буйвола, что же до египетских цапель, то всюду, где они есть, — в Азии, Африке, Америке — они также неизменно сопровождают стада диких и домашних копытных, склевывая у них со шкуры клещей и подхватывая вспугнутых ими кузнечиков. Нафотографировавшись, мы двинулись в обратный путь. Василий и я стоим в кузове бортовой машины. Ветер бьет в лицо; уже полностью стемнело; в ушах — стрекот ночных насекомых. Как же подсчитывать встреченных ночью на полном ходу зверей? Оказывается, очень просто. Ночной учет хищников Василий ведет по… их глазам. У разных зверей глаза светятся по-разному. По отсвету, а также по величине точек, расстоянию между ними, высоте их расположения над землей Василий безошибочно определял встреченного хищного зверя.
А хищников в заповеднике много. Это куницеобразные: ласка и перевязка, завзятые «грызунятники»; недавно обнаруженные здесь выдра и барсук, который не замедлил нам в эту ночь показаться. Его нисколько не смутили направленные на него фары. Так же спокойно, стелющимся шагом брел серебристо-серый зверь с мордой словно бы в черной маске, что-то вынюхивая, выкапывая и поедая на ходу.
Василий сказал, что барсуков всегда мало пугают свет и машина и они занимаются своими делами у непрошеных зрителей на виду. Есть в заповеднике звери и покрупнее, и поосторожнее — это лисица, шакал, камышовый кот, волк. Последний на ночных учетах почти не встречается, уходит сразу, заслышав шум автомашины.
В первый мой вечер в заповеднике сотрудники нашей лаборатории, люди в общем-то далекие от дикой природы, рассказали мне, что недалеко от поста волки напали вчера на корову. Я не придал особого значения этому рассказу. Но вскоре мне пришлось убедиться в его достоверности самому. В знойный полдень мы сидели в палатке с моим помощником по сбору гидробионтов Александром Носачевым и лениво переговаривались, разморенные июльской жарой. Топот стада коров, промчавшихся мимо палатки, прервал нашу беседу.
«Чего это они, от жары сдурели?» — сказал Носачев и шагнул наружу. «Волк!» — заорал он не своим голосом. Я выскочил из палатки и успел увидеть, как бежавший по следу коров крупный волк, резко крутанувшись на месте, исчез в ежевике.
Через неделю атака волков на коровье стадо близ поста повторилась. Опять она была безуспешной — снова помешали люди. Услышав тревожное мычание, мы помчались туда, откуда оно доносилось, на нашем «газике», и опять нам встретился нахально сидящий на дороге волк, который явно не знал, как подступиться к забившейся в тростниковые крепи корове. Корова погрузилась в воду почти полностью — торчали лишь голова и спина. Как и в первом случае, волк не стал дожидаться нашего приближения и нырнул в кустарник.
Четвертая охота стаи увенчалась успехом. На сей раз жертвой оказалась кобылица. Мы отправились с Василием на «место ночного преступления», которое к середине жаркого летнего дня разыскать не составляло труда по запаху. Частокол белеющих ребер, почерневшая от крови земля, следы борьбы… Что и говорить, зрелище малопривлекательное. Лайка Василия, увязавшаяся за нами, не отказала себе в удовольствии вываляться в остатках падали. Очевидцы, которые рано утром прервали волчий завтрак, рассказали, что волков было пятеро — четверо прибылых и волчица. По мрачной иронии судьбы оказалось также, что лошадь принадлежала известному в заповеднике истребителю волков, шакалов и других хищников Алиашрафу. Его хитро замаскированные капканы были расставлены вокруг заповедника, создавая дополнительную линию охраны от нежелательных посетителей. Выходило, что за месяц моего пребывания в Кызылагаче в окружности радиусом 500 метров от поста охраны заповедника волки четырежды нападали на домашних животных.