Позднее, где бы я ни была, с кем бы ни встречалась, разговор рано или поздно обязательно переходил на морскую охоту. В школе ребята-старшеклассники, делясь планами на будущее, высказывали твердое решение стать, как отцы и деды, зверобоями. Директор косторезной мастерской Александр Яковчук, показывая работы местных художников (фигурки, вырезанные из кости, гравировка на моржовых клыках), объяснял, что морская охота, сценки из жизни обитателей моря — любимая тема многих косторезов и гравировщиков, ее разработке они уделяют немало внимания. В сельском клубе самодеятельные артисты национального ансамбля «Уэлен», знакомя со своей программой, с особым удовольствием представляли танцы «Охота на моржа», «Охота на каяке», «Праздник кита»…
В общем некоторое теоретическое представление о моржовой охоте я получила. Воображение рисовало яркие картины, оставалось только увидеть ее наяву. Но тут мне как раз и не везло: срок командировки заканчивался, и мечта выйти со зверобоями в море оставалась мечтой. Но вдруг однажды ночью я проснулась от яркого желтого света, залившего гостиничный номер. Прямо напротив окна, в низком, усыпанном крупными звездами небе, висел круглый желток луны. Туман исчез, уполз куда-то, словно его и не было.
Чуть свет я прибежала на берег. И как оказалось, вовремя: охотники, помогая себе криками «Раз-два, взяли…», сталкивали вельбот на воду. Удивительная особенность у этих людей: никогда чукчи и эскимосы не договариваются заранее о времени выхода на охоту — они чувствуют нужный момент и, как по команде, собираются на берегу.
…Уэлен еще спал, когда вельбот, туго разрезая носом воду, вышел в море, направляясь к мысу Дежнева, традиционному месту охоты уэленских зверобоев.
Сейчас, когда впечатления улеглись и оформились, думаю: само это путешествие вдоль северного берега не менее волнующе и памятно, чем охота, ради которой мы отправились в путь.
Был конец августа. Уже чувствовалось: скоро зима, в любой день в воздухе могут закружиться белые хлопья. Дул не сильный, но холодный ветер. И если бы не заботливый Тагьёк, который прихватил для меня тулуп, плохо пришлось бы мне под его леденящими порывами.
Не знаю, какие чувства испытывают немногословные, невозмутимые зверобои, ежедневно видя мрачную, какую-то неистовую, дикую красоту Чукотского побережья. Меня же она потрясла и очаровала. Хаос камня, головокружительные отвесные скалы, глубокие узкие ущелья, пенные стремительные водопады… Должно быть, немало поработали и вода и ветер, чтобы придать северному берегу такой — одновременно пугающий и восхищающий — вид. В распадках лежал снег, не успевший растаять за короткое полярное лето. Неяркие, но четкие, контрастные краски подчеркивали реальность окружающего. Кое-где скалы отступали от берега, и зеленые волны лизали гальку чудесных пляжей. Но купаться тут вряд ли кто решится: ледяная вода Чукотского моря не для купания.
Огромный птичий базар, расположенный на прибрежных черных скалах недалеко от Уэлена, прямо-таки оглушил нас криками тысяч птиц. Потревоженные шумом моторов, они слетали с насиженных мест и, опустившись на воду, что есть сил колотили крыльями, крича на разные голоса. Брызги летели во все стороны, сияя и переливаясь в лучах солнца. Наш вельбот быстро миновал птичье царство, и его возмущенные обитатели успокоились, вновь заняв на скальных выступах свои наблюдательные пункты.
Не успела я прийти в себя от увиденного, а уже новое зрелище — лежбище моржей.
«Зверь, на земле не виданный и облика дьявольского», — писали о морже английские моряки, впервые увидев его. Странным может показаться это мнение. Где он — «облик дьявольский»? Добродушнейшее животное. Усатая пучеглазая морда удивленно-наивна. Большущая жирная туша — иные особи достигают четырех метров в длину, а весом бывают до двух тонн — беспомощна и неповоротлива. Но в момент опасности он и впрямь производит устрашающее впечатление: вмиг подбираются все мышцы; рыхлая, расплывшаяся туша становится вдруг сбитой, крепкой, как монолит; круглые глазки наливаются кровью. Картину дополняют два воинственно поднятых острых клыка. Вид у животных в подобные минуты весьма свирепый.
…На лежбище же они чувствуют себя в безопасности. Издали увидела я рыже-буро-коричневые туши, лежащие вплотную друг к другу. Пожалуй, тот самый случай, когда яблоку негде упасть. Мы видели, как выбравшемуся из моря могучему моржу, чтобы расчистить себе место, пришлось пустить в ход длинные мощные клыки. Потревоженные им звери ткнули обидчика такими же сильными, как у него, клыками, рявкнули и опять уснули, уронив головы на бока соседей. Заметила я и маленького моржонка, задумавшего пробраться к воде прямо по спинам сородичей. Не повезло ему: разбуженная неуклюжим малышом, сердитая моржиха шлепнула его ластом. Он, обиженно хрюкая, заспешил к матери, которая на мелководье шелушила ластами ракушки, доставая из них вкусных моллюсков. Неподалеку два молодых моржа спорили за право улечься у большого черного камня.