Молодой человек улыбается.
— Я как раз к нему иду…
У ворот дома нас встречает пожилой мужчина в папахе, гостеприимно отвечает на приветствие — это, как выясняется, Таджибек, старший сын Шири — и, завидев нашего попутчика, обращается к нему:
— Хорошо, что ты зашел, Сулейман. Колыбель для твоего первенца готова. — И несколько извиняющимся тоном продолжил: — Отец не успел ее закончить — попросил меня, понимаешь, пришло известие: родилась еще одна правнучка, и он, сделав для нее колыбель, срочно уехал. Ты же знаешь, отец — беспокойная душа, обязательно сам должен поздравить родителей ребенка. Один-единственный раз нарушил отец свою традицию — лично дарить колыбель родителям каждого продолжателя рода Салаевых. Прошло двадцать пять лет, а он все еще не может простить себе, что не поехал в Сочи поздравить молодую семью, которая подарила ему племянника Микаила.
— Сколько же теперь Салаевых? — интересуемся мы уже в доме у Таджибека.
— Больше двухсот человек!
Садимся за стол у раскрытого окна.
Пахнет инжиром, вишней. На столе и на полках рядом с обычной посудой — глиняная и деревянная.
— Это отец сделал, — говорит Таджибек, заметив наше любопытство. — Он на все руки мастер. А как же иначе, — словно возражая себе, воскликнул он. — Село наше далеко в горах… Вот и приходилось отцу за свой долгий век быть и гончаром, и плотником. Проезжая по селу, вы, наверное, обратили внимание на окна: нет ни одного похожего наличника. Это его рук дело. Приходилось ему быть и портным, совсем недавно отнес отец Таманулле швейную машину и пожаловался: «Слаб стал глазами…»
— Таджибек, а вы тоже делаете колыбели?
— У нас в семье все мужчины их делают. Я, правда, этим почти уже не занимаюсь — иногда только помогаю отцу. Мне ведь тоже немало — семьдесят четыре… — Он улыбнулся, видимо вспомнив что-то. — В прошлом году из другого села к отцу пришел аксакал: «Сделай колыбель, Шири». Посмотрел на него отец и сказал: «Бели мне не изменяет память, для тебя, Ахмед, я делал колыбель еще в прошлом веке…» — «Да не для меня, — рассмеялся гость, — сделай для правнука моего, Заура…»
А если серьезно, — говорит Таджибек, — вам к моему младшему брату Таманулле надо. У него есть колыбели, которые мы вместе с отцом делали. Впрочем, не только колыбели, но и посуда. По наказу отца Таманулла хранит все это как семейную реликвию, он ведь самый молодой, ему всего пятьдесят пять…
Замечаю на стене небольшую фотографию. Спрашиваю.
Два сына осталось у Шири — один не вернулся с войны, другой, Таджибек, пришел с орденом, участвовал в боях за Берлин, там и получил ранение, лишился ноги. Две дочери связали свою судьбу с родной отцовской землей, где участвовал Шири в организации первого колхоза.
…Быстро летит время. Нам уже снова пора в дорогу.
Прощались у рощи реликтовых деревьев. Мы не поняли вначале, почему Таджибек привел нас именно сюда, пока он не произнес:
— Эту рощу посадил мой отец. Здесь мы берем самшит, из которого и делаем колыбели…
Гул мотора нарушил привычную тишину поселка Кижаба. Но стоило водителю заглушить мотор, как сразу же тишина накрыла нас словно колпаком.
Прочный, одноэтажный, кирпичной кладки дом, к самому порогу которого подступают деревья. Не успеваем открыть деревянную калитку, как появились ребятишки.
— Который тут за хозяина будет?
Вперед робко выступил мальчик лет десяти — двенадцати, но не успел он произнести и слова, как по ступенькам зашелестели чарыки, и мальчик кивнул:
— Моя мама.
В сравнительно молодой еще, с быстрыми и, как нам показалось, даже чуть по-детски озорными глазами женщине легко угадывался веселый нрав. Узнав, что мы из редакции, она тут же начала говорить:
— Я очень люблю читать. Даже когда сижу за маслобойкой — читаю. А если что-то очень интересное, так просто зачитываюсь и обо всем забываю. Соседи шутят: «Наверное, Тайфаниса, у твоей коровы плохое молоко, что ты так долго взбиваешь масло…»
В плотной тени деревьев незаметно появляется резной стол, окруженный стульями, — здесь мы и располагаемся. Гостеприимная хозяйка и ее сын Ширали угощают нас прохладительным напитком — айраном и изумительным по вкусу терпким чаем, настоянным на горных травах.
— Сама собирала, — не преминула похвастать Тайфаниса.
В ожидании Тамануллы завязалась беседа. Кучка ребятишек, лишь пресытилось их любопытство, разлетелась так же незаметно, как и возникла.
Когда Тайфаниса услышала, что мы побывали в селе Сым, она с гордостью воскликнула:
— Там долгожителей — пальцев на руках не хватит! Недавно еще в селе были люди старше Шири на двадцать лет!..