Королеве, одевающейся после победы в великолепные платья — с падением Гранады она отказалась от своих ставших притчей во языцех платьев белых тонов, — королеве этот человек нравится. Он и она не знают, что означает слово «невозможно». Ему дадут экспедицию. Не сейчас. Ей нужно еще кое с кем посоветоваться. Конюшенный, который подводит ему его скакового одра, корчит ему рожу прямо в лицо, поскольку кругом только и было разговоров о каком-то сумасшедшем, который вознамерился проскакать по морю на деревянном осле, и все из-за каких-то специй для королевской кухни.
Не успевает он миновать городские ворота, чтобы на этот раз Уже окончательно направить путь во Францию, как банкир Сантанхель утирает пот с лица — он очень спешит и, тесня стражу, которая указывает ему на предписания церемониала, рвется лицезреть короля. Чего стоит король без своего банкира: Сантанхель получает аудиенцию тут же. Контракт заключается 17 апреля 1492 года. В контракте дон Кристобаль по фамилии Колумб фигурирует в качестве Адмирала всех земель и морей. Молодой конюшенный просится с ним в плавание. Адмирал оставляет его просьбу без ответа, каковой бы он дал, будучи матросом. Между тем в стране новые непорядки. Указом королевской четы всякий, кто не приемлет правую веру, должен покинуть страну с тем скарбом, который он может унести в руках. Не обращая никакого внимания на разбредающийся по всем сторонам света народ, Адмирал всех земель и морей, облаченный в простое, но добротное платье с тонким венчиком брыжей, с коротко подстриженной, пахнущей благовониями бородкой, стоит в порту Палоса и наблюдает морской закат солнца. В действительности оно сейчас стоит в зените над теми землями, на которые он в своих мечтаниях давно ступил ногой. Чего недостает людям, потому что их много, думает он, так это земли. Дома ему всегда было тесно. Поэтому он и отправился в море. Но корабль — это всего лишь крохотный островок, вонючий и тесный. Море — оно большое. Больше моря только мечта. Земля без конца и края высится за горизонтом.
Все еще, несмотря на высочайшее предписание, корабельные мастера не прочь бы построить ему три корабля не из дерева, а из бумаги по той причине, что генуэзец держит эти бумаги не только в голове, хотя он все держит только в голове — и выкладки, и карты, и свое высокомерие, и там же, в голове, держит он мысль о прогулках рука об руку с Великим ханом Индии, а им, пока он там будет плавать, каждый день думать, как свести концы с концами, чтобы деньжонок хватало и на них самих, и на налоги для королевской казны. Так что бумаги надо иметь в руках, а не в голове. Вот тут-то и объявляется, словно его сам дьявол принес, бравый корабельный капитан из Палоса, зовут его Мартин Алонсо Пинсон, его здесь всякий знает, потому как в его доме сам черт ногу сломит от обилия карт и атласов, а сам он в последнее время все больше водит пальцем по глобусу, а не плавает по морю. Идея генуэзца берет его за живое: плыви налево по кругу и найдешь Новый Свет, потому как Старый уже ни на что больше не годится. Если он, Пинсон, да еще его брат подключатся к этому делу — тут же найдутся девять десятков сорвиголов, которым, для того чтобы промокнуть до нитки, в палосской гавани маловато воды. По крайней мере не все они пойдут ко дну сразу же вместе с тремя ореховыми скорлупками господина Адмирала. Суденышки получились такими крохотными, что ни у кого нет охоты плыть на них даже через Гвадалквивир, но они должны быть хороши для плоских гаваней, которых никому, кроме господина Адмирала (да и то в мечтаниях), не доводилось видеть, а еще они хороши для того, чтобы курсировать вдоль побережья, на котором стоят прекрасные индианки, бросающие на борт фрукты золотистого цвета. В ребра судов монтируются орудия, а как же иначе, знаем, какие там, в конце путешествия, обретаются чудища; в чрева трюмов грузится провиант, а набранные в команду матросы валяются по корчмам и притонам города, потому как: а) у воды не такой добрый вкус, как у вина; б) женщин на борту не будет, а про любовный нрав индианок никто пока что ничего не слыхал. А по этому пункту господин Адмирал отмалчивается, о нем и не скажешь, если бы он не показал двух своих сыновей, что он вообще на что-то способен с женщинами.