Улица Фейсаль вливается в улицу Революции — эс-Саура, которая прямиком опять выводит к наиболее оживленному и посещаемому знаменитому рынку эль-Хамидие, известному даже иностранцам, хотя подавляющее большинство их, да и многие арабы тоже затруднятся перечислить другие столичные базары. И не мудрено, ведь в старом городе их около двадцати. Популярность же эль-Хамидие в том, что он несколько европеизирован — раз, а во-вторых, более короткий путь на другие рынки от центра пролегает именно через него.
Здесь ранее сосредоточивалась крупная торговля иностранными товарами, да и сейчас много богатых магазинов и лавок, чувствуется солидность, сознание собственного достоинства и порой даже чопорность. Громкого крика нет, если не считать ора уличных мальчишек, помаленьку подторговывающих контрабандными сигаретами и полиэтиленовыми пакетами. Торговцы, они же владельцы магазинов, и их приказчики заняты делом, которое расценивается как более серьезное, чем сбыт овощей или фруктов, и не терпящее суетливости.
Магазинчики площадью в несколько квадратных метров, но часто и значительно больше от пола до потолка набиты самым разнообразным товаром на любой спрос и вкус. Но торговать почему-то предпочитают тканями, верхней одеждой, обувью, рубашками, ювелирными изделиями и антиквариатом.
Часть товара для рекламы выносят наружу, правда это не касается золота, и аккуратно раскладывают его снаружи лавки. Особенно внушительно выглядят тяжелые штабеля ткани. В торговле ею существует четкая специализация: одни торгуют обивочными тканями, другие — костюмными, третьи — набивными и т. д. В этих рядах больше всего женщин из небогатых семей, крестьянок, которых сразу отличишь по манере одеваться. Они в брюках, сверху надето платье, поверх него в виде плаща наброшен кусок светлой ткани, один конец которой, как платок, повязан вокруг головы.
Все чинно ходят от лавки к лавке, щупают ткани, задают продавцам вопросы, а есть ли лучше, хотя все выставлено напоказ, а есть ли дешевле, хотя ткани недороги, и при неудовлетворительном ответе слышишь мстительное — пойду к твоему соседу, что полусонным торговцем, как правило, принимается стоически: маалеш (характерное словечко с широкой гаммой чувств — от сакраментального — «наплевать» до философского — «что поделаешь»), другие купят. Как видно, и у сирийских продавцов психология разная. Эти, по всей видимости, далеко от хозяина-оптовика, имеющего множество магазинчиков, и получают по твердым ставкам. Поэтому они и не беспокоятся о выручке: на круг задень их патрону все равно перепадет немало, так что и волноваться особенно нечего.