Стараясь не привлекать внимания, директор наклонился вперёд, пытаясь пошарить рукой под столом. Никого не нашёл, но ощущения оказались странными, словно его мантия…
— Альбус, вам нездоровится?
— Нет-нет, Минерва, всё в полном порядке. — Несвоевременная забота только добавила раздражения. — Я просто…
— О Альбус, я всё понимаю. Досадно было бы помять такую чудесную мантию, — МакГонагалл лукаво улыбнулась.
— Именно, — директор улыбнулся в ответ, старательно обдумывая, почему шевеление усилилось, как только он повернул голову. К счастью, Минерва сочла тему исчерпанной и более своим вниманием не досаждала.
Всё оставшееся до конца обеда время, Альбус только и делал, что прислушивался к собственным ощущениям и сумел заметить несколько странных закономерностей. Во-первых, стоило ему замереть, как шевеление внизу прекращалось. Во-вторых, пару раз резковато вскинув голову, он почувствовал, что за бороду его дёрнули сильнее, не больно, но достаточно неприятно. В-третьих, ощущения в районе коленей были какими-то странными, словно мешало что-то, и усиливались, стоило ему поменять положение ног. Минуты текли одна за другой, и ничего не менялось. Альбус решил во что бы то ни стало дождаться конца трапезы и отловить-таки мерзкую тварь, испортившую ему настроение и обед.
Когда подали десерты, беспечно болтающие за столом профессора, принялись поглядывать на него с недоумением. За последние недели уже все привыкли, что директор покидает стол, не дождавшись сладкого.
— Альбус, не хотите ли эклер?
Дамблдор сердито поглядел на надоедливую заместительницу. Он хотел эклер! Хотел кусок черничного пирога и чудесный пышный кекс политый патокой! Но не мог их съесть! После дьявольской ловушки он так и не сумел больше проглотить даже самой маленькой конфетки. Да он даже чай с сахаром больше пить не мог. Любой сладкий продукт у него немедленно ассоциировался с проклятыми липкими лентами, вызывая чувства паники и беспомощности, от которых сбивалось дыхание, темнело в глазах и начинало тошнить.
— Нет, благодарю, Минерва.
— Вы собираетесь сделать объявление?
— Что?
— Объявление для учащихся.
— Нет-нет. Просто хотел после обеда осмотреть купол. Мне кажется, что чары сбоят. Вот поглядите, облака словно какие-то… эмм… размытые.
— Сразу после обеда у меня урок. Но позже я мог бы присоединиться…
Альбус резко развернулся к влезшему в разговор Флитвику и тут же почувствовал ощутимый рывок за бороду.
— Благодарю, Филиус. Я извещу вас, если нужна будет помощь.
Полугоблин покладисто кивнул и вернулся к поеданию своего любимого мёда.
Дождаться, когда все разойдутся, удалось с великим трудом. Едва за ушедшими последними Синистрой и Бербидж закрылась дверь, Альбус резко наклонился, пытаясь разглядеть нарушителя его спокойствия. Подол вместе с бородой поволокло куда-то в бок. Окончательно выйдя из себя, он вскочил. Борода натянулась, мантия взметнулась вверх, оголив ноги едва ли не до коленей, и он тут же плюхнулся обратно, шокированно уставившись на вышедшую из повиновения одежду. По ноге что-то не сильно, но неприятно шлёпнуло. Резко дёрнув рукой в стремлении скинуть с себя мешающее нечто, Альбус подскочил вторично, от резкой боли. Ощущение было такое, будто кто-то попытался оторвать ему бороду.
Схватившись одной рукой за бороду, другой за мантию, он согнулся, пытаясь докопаться до истины и наконец обнаружил источник неприятностей — из-за какой-то твёрдой прозрачной мерзости волосы и ткань слиплись намертво!
Напугав наводивших порядок домовиков громким и ёмким непечатным ругательством, Дамблдор бросился прочь из Большого зала.
Задранный подол выглядел совершенно непристойно, к тому же при каждом шаге больно дёргал за бороду. Пришлось прикрыться чарами невидимости и задрать его ещё выше. Необходимость скрываться действовала на нервы, ведь Хогвартс уже не один десяток лет был для Альбуса местом, где он мог делать всё, что заблагорассудится. Двигаться было до крайности неудобно. Мордредова задранная мантия, которую к тому же приходилось постоянно придерживать, мешала обзору и, срезая путь по одному из тайных коридоров, он умудрился проглядеть исчезающую ступеньку. Ногу заклинило. Матерясь на чём свет стоит, Альбус рванулся изо всех сил, помогая себе магией. Из глаз брызнули слёзы. Выбраться ему удалось, но на лестнице, крепко зажатые хищной ступенькой остались длинная седая прядь и кусок загадочно мерцающей единорогами ткани.