Злость и жажда мести накатили валом, и в обидчицу полетела средней силы Бомбарда. То, какую глупость он сделал, до Альбуса дошло только после того, как он увидел шесть разрушенных взрывом ступенек. Ну какого Гадеса он разгромил лестницу до того, как поднялся по ней, а не после?!
Чинить лестницу не хотелось, оставалось идти общим коридором. Гнев слегка улёгся, и старик, твердя себе, что надо бы успокоиться, отправился в обратный путь.
Несмотря на старания, успокоиться не получалось. Мало того, что навалившиеся неприятности здорово вывели его из себя, но и ещё что-то мешало. Что-то навязчивое, беспокойное, вносившее диссонанс и мешающее думать… Альбус ощупывал себя, поправлял бороду, подтягивал повыше мантию и, натыкаясь пальцами на стоящий колом жёсткий кривой колтун, злился всё сильнее, пытаясь понять, как же так вышло?! Не понимал, и снова отвлекался на мерзкое чувство, чего-то беспокойного, неправильного… Неизвестное «что-то» волновало и бесило его всё сильнее…
Только добравшись до пятого этажа, Альбус наконец осознал причину своего беспокойства. С тех пор, как с ним приключилась эта напасть, он ни разу не услышал бряцанья любимых колокольчиков! Спеша опровергнуть ужасное подозрение, он задрал повыше комок из слипшихся бороды и одежды. Серебряные шарики тускло блестели из-под спутанных, залитых застывшей гадостью волос.
Обещая себе отыскать мерзавца, сыгравшего с ним эту шуточку, и пустить в него Аваду, Альбус сначала ускорил шаг, а затем и вовсе чуть ли не рысцой припустил к своей башне.
В кабинете худшие опасения подтвердились. Любимые колокольчики оказались намертво впаяны в твёрдую прозрачную пакость. Сама «пакость» слегка гнулась, кое-где, ухудшая обзор, шла мелкими трещинками, но не ломалась.
Повздыхав и не найдя другого выхода, Альбус решился. Из ещё недавно бывшей новой мантии безжалостно был вырезан клок. Стараясь не выходить из себя Альбус уселся за стол прямо в искромсанной одежде и, разложив бороду перед собой, принялся тыкать в неё палочкой.
Любимая и в совершенстве освоенная им трансфигурация оказалась бессильна. Попытки разрешить проблему с помощью заклинаний тоже успехом не увенчались. Магия просто отказывалась воздействовать на созданную магглами мерзость. Что произойдёт, если применить Эванеско, Альбус выяснять не решился.
Взбесившись, он схватил тяжёлое пресс-папье и, замахнувшись, насколько позволяла разложенная на столешнице борода, ударил. От сотрясения опрокинулась чернильница, забрызгав своим содержимым и волосы, и бумаги, и, взятый из Запретной секции, редкий трактат по чарам. А вот мерзкая «сосулька» вместо того, чтобы расколоться, сделалась более плоской и широкой, как бы намекая на то, что ещё несколько ударов раскатают её в блин вместе с колокольчиками.
Оглядев результат, Альбус, охая и стеная, покрутил затёкшей шеей, вытер слезящиеся от напряжения глаза и совершил страшное — повёл палочкой, отсекая весь изуродованный кусок бороды. Провёл пальцами, оценивая ущерб, нащупал что-то твёрдое и тут же бросился к зеркалу. Представшее глазам зрелище, заставило его прослезиться. Несколько потёков оказались куда выше колтуна. Они ни к чему не прилипли, но смотрелись так, будто ему в бороду кто-то плюнул. Пришлось выстричь и их.
Уничтожив всё лишнее и решив, что зелье для ращения волос он и позже принять успеет, Дамблдор вернулся к столу и разложил на нём подкрашенную чернилами бороду, прикидывая, что ещё он не успел испробовать, и тут же пожалел, что не взялся решать свои проблемы в более уединённом месте.
— Заморожу! — предупреждающе цыкнул Альбус не в меру оживившимся портретам предшественников и зло покосился на Фоукса, в звонкой трели которого почему-то слышалась насмешка.
— Э-э, Альбус, эта досадная штука очень похожа на сосульку, — заметил Бэзил Фронсак.
— Сам вижу, что похожа.
— Так почему бы вам не попробовать её растопить? — влезла Евпраксия Моул.
— Мне кажется, что Инсендио подойдёт в самый раз, — вкрадчиво посоветовал Финеас Найджелус Блэк.
Дамблдор задумчиво кивнул, признавая, что самые полезные советы, как правило, дают хитрожопые слизеринцы и, решив, что терять ему особо нечего, взмахнул палочкой.
Это заклинание неожиданно возымело эффект. «Сосулька» ярко вспыхнула, коптя чёрным дымом и распространяя по кабинету невыносимый запах химикалий и горелой шерсти, от которого Альбус тут же закашлялся. Обитатели портретов, гомоня, бросились прочь из своих рам. Позже всех со своего холста исчез директор Блэк, издав напоследок злорадный смешок.