Гарри принялся тереть глаза, будто стараясь скрыть набежавшие слёзы. Получается, что ещё тогда, во время тупой беседы в галерее, он правильно догадался, и теперь настал второй раунд игры «Оставь доверчивого идиота в школе на каникулы». Или это ещё не всё?
Прикрывшись упавшей на глаза чёлкой, Гарри исподтишка огляделся. Он мог поклясться, что мебель в центре комнаты раньше стояла немного по-другому, да и кресло для посетителей теперь было повёрнуто так, чтобы посетитель оказался не лицом к директорскому трону, а чуть в сторону, как раз туда, где лежали письмо и статуэтка. Насчёт анха полной уверенности не было, а вот стол, на котором она красовалась, точно появился здесь недавно, в этом Гарри готов был поклясться. Ну не мог он ранее не заметить такую нелепицу, к тому же стоящую на самом видном месте. Маленькая, фут в диаметре, отполированная до зеркального блеска столешница покоилась на несоразмерно толстой каменной ноге. Именно «ноге», потому что назвать этот кошмар «ножкой» просто язык не поворачивался. Опорой этому извращению служили шесть массивных шипастых и когтистых лап, также выточенных из гранита.
Гарри вообще не понимал, как кому-то могло прийти в голову создать это убожество? Да тётя Цисси в обморок бы упала, едва увидев это «чудо». На взгляд самого Гарри, постамент хоть и был безобразен, но вполне подошёл бы для каменной статуи какого-нибудь злобного чудища. Приляпать на него крошечную столешницу мог только слепой или душевнобольной. Хотя… с чего он взял, что этот «шедевр» делал мастер? Может, Дамблдор сам постарался? Соединил две совершенно неподходящие друг другу части, просто чтобы привлечь внимание? К чему?..
Ответ лежал на поверхности… в прямом смысле этого слова.
Дамблдор так усиленно и недвусмысленно старался привлечь его внимание к статуэтке, что Гарри решил, что поспешил с выводами. Похоже, разговор про приказ остаться в школе был только прелюдией. Вот теперь всё вставало на свои места: Дамблдор своей привычке никогда не переходить сразу к делу не изменил, и до главной цели они доберутся вроде как случайно. Не желая затягивать визит, Гарри взялся подыграть. Расстроенно вздохнул, печально глядя на письмо, перевёл взгляд на анх… подобрался, демонстрируя интерес и желание переключиться с неприятной темы:
— Сэр, а это ведь тот же самый знак, который был на свитке? Ну том, который вы уронили в коридоре…
— А? Да-да, Гарри, это он, — директор нарочито рассеянно покивал головой. — Как интересно, что ты обратил на него внимание и запомнил. Анх — очень необычный символ…
Старческие пальцы легко пробежались по статуэтке, и на лице Дамблдора застыло почти комичное выражение глубокомыслия. Гарри, у которого отлегло от сердца при мысли, что все его опасения оказались напрасны, подобрался, всячески выражая заинтересованность. В конце концов, это действительно могло быть важно. Чем больше бородатый паук расскажет, тем быстрее Северус сможет понять, что в этот раз затевается.
— Это уникальная вещь, Гарри! Подойди поближе, она достойна того, чтобы её рассмотрели, — Дамблдор со значением покивал головой и практически подтащил мальчика к столу. Гарри с трудом сдержал смех: у директора просто на лбу написано, что он готов выродить очередную высокопарную чушь. — Анх пришёл к нам от жрецов Древнего Египта. Все знают, что их культ основывался на безоговорочной вере в загробную жизнь, но только людям, многократно превосходящим других в своих познаниях, доступно понимание, что эта трактовка не совсем верна. Анх — ключ к бессмертию. Приглядись к форме этого знака и ты поймёшь, что в некотором смысле он и вправду напоминает ключ. Ключ отмыкающий врата Загробного мира и позволяющий вернуться к живым. Более того, обрести вечную жизнь!
— О! — глаза Поттера округлились. — Вы держите этот символ у себя в надежде, что сможете вернуться, если вдруг умрёте?
Дамблдор, как раз набравший в грудь побольше воздуха, закашлялся. Это же надо было настолько извратить смысл его речи и одной фразой превратить благие побуждения радетеля за Общее благо в трусливое желание избежать смерти. Нет, всё же пребывание на Слизерине повлияло на маленького недоумка куда сильнее, чем хотелось бы, и исправлять ситуацию следовало как можно быстрее.
— Что ты, Гарри! Как ты мог такое подумать?! — директор вложил в голос весь укор, на который только был способен. — Смерть для высокоорганизованного разума всего лишь очередное приключение. И, поверь, я с радостью уйду за Грань, когда придёт мой час. Уйду, чтобы постигнуть тайны мироздания!