— Ну вот, а мне только-только начала нравиться Англия.
— А Англия тут при чём?
— При том, что Хогвартс здесь единственная волшебная школа, и если она сгорит, мне придётся ехать в Шармбатон. А там после наших развлечений будет убийственно скучно.
— Нет, ну ты что, моего отца за вандала считаешь?! Он, вообще-то, председатель Попечительского совета, и сохранность Хога в его интересах! Так что ничего со школой не случится.
— Со школой ничего не случится, если Гарри в это не влезет. А там, куда Поттер успевает свои шаловливые ручки дотянуть, всегда что-то случается!
— И ничего не «всегда»… — Гарри обиженно насупился. — Вот, например… — перебрав в уме свои последние выходки и их последствия, он вздохнул, признавая, что в чём-то друг всё-таки прав. — Ну ладно, да — случается. Потому что я не владею всей информацией! Но в этот раз я хочу влезть совсем немножечко. А вот если ты сможешь выяснить подробности, то и последствия можно будет свести к минимуму.
— Будем надеяться, — кивнул Блейз, прикидывая, что Поттер, который знает всё, гораздо безопаснее Поттера, который чего-то не учёл. Оставалось надеяться, что за перемену он успеет написать письмо матери, и та согласится рассказать, в чём заключались внесённые в зелья изменения.
Исчерпывающие ответы на свои вопросы Блейз получил уже на следующее утро. Зелье было доработано с тем расчётом, чтобы мощность пламени соответствовала не взрослому дракону, а недавно вылупившемуся дракончику.
— Ну, а я вам о чём говорил?! — выслушав новости, Тео окинул друзей самодовольным взглядом. — Пожару быть!
— Я не понимаю, а почему нельзя просто настучать в Отдел по контролю за опасными существами? Они же весь год по Хогу как по родному дому ходили? — Блейз, который где-то в глубине души всё-таки надеялся, что разговоры про пожар — это недопонятый им знаменитый английский юмор, требовательно уставился на приятелей. — Или в аврорат. Или хотя бы министру. Пусть подготовятся и забирают и дракона, и Хагрида, и директора. Зачем пожар-то устраивать?
— Дамблдора забрать в любом случае не получится, а это самое главное. К Хагриду в сторожку он никогда не заходит. Даже если мимо идёт, то разговаривает с ним всегда на улице. Это кто угодно подтвердит. Значит, может смело говорить, что про дракона знать не знал.
— А если устроить пожар? Это же вины директора всё равно не докажет.
— Не докажет, но плюсов будет больше. Если дракона просто обнаружат и конфискуют, то опять получится небольшой местечковый скандал, а нужен — большой. Незаконное содержание дракона на территории учебного заведения — любого, хоть Академии авроров, — нарушает международный договор от 1728 года, согласно которому…
— Ладно-ладно, Драко, уймись, мы в курсе. Не одного тебя дома учили. Короче, чем больше свидетелей, тем лучше. Всем заткнуть рот всё равно не получится. Ну и число сомневающихся заодно сведётся к нулю. А там, глядишь, и от МКМ ещё чего-нибудь прилетит. Если совсем уж повезёт, на директора дело заведут…
Поскольку замысел взрослых заговорщиков в общих чертах был понятен, Гарри, вечером вызвав Северуса по зеркалу, решил дожать его на откровенность. Поделился собственными выводами, высказал пару предположений. Спустя пять минут напряжённой игры в гляделки, помрачневший сверх всякой меры мужчина сдался и подтвердил, что мальчишки правы и в Хогвартсе скоро снова запахнет жареным. Во всех смыслах этого выражения.
Спустя ещё не менее часа стенаний, препирательств, обещаний и уговоров, Северус сдался, позволив воспитаннику принять посильное участие в предстоящей операции.
Теперь Гарри каждую свободную минуту молился о том, чтобы всё произошло поскорее, поскольку директор с каждым днём внушал всё больше опасений. После происшествия с волшебной палочкой Гарри видел его только в Большом зале, но и этого хватило, чтобы утверждать: вёл себя тот ещё более странно, чем обычно. Он то застывал с недонесённой до рта вилкой, пялясь куда-то пустым взглядом; то лицо его вдруг озарялось загадочной, какой-то даже безумной, улыбкой; то, вопреки сложившейся традиции, почти не принимал участия в застольных беседах; то пускался в пространные рассуждения, смысла которых не понимали даже давно работавшие под его началом люди. Зная, как директор был привязан к своей волшебной палочке, преподаватели поглядывали на него с сочувствием, ученики, наслышанные о журнале на голове, -- с опаской. Временно преподающий ЗОТИ аврор Хеллингс, исподтишка наблюдая за начальством, хмурился. Декан Роули, то и дело обменивался тревожными взглядами с профессорами Флитвиком и Стебль, и в конце концов, собрав весь факультет в общей гостиной, настоятельно рекомендовал всем держаться от директора подальше. Слизеринцы узрели в совете скрытый смысл и тут же принялись строчить письма домой, жалуясь, что директор ведёт себя странно. Гарри тихо радовался, что не только им с друзьями очевидна неадекватность старого пня и очень-очень надеялся, что ничто не помешает им воплотить в жизнь готовящуюся грандиозную подставу.