Новость, что в животе их сокурсника живут червяки, которые едят его изнутри и гадят ему в брюхо, популярности Рону не прибавила. Даже те, кто ещё недавно не против был пообщаться, стали обходить его по широкой дуге. Девчонки, стоило Уизли оказаться рядом с ними за столом, подхватывали свои тарелки и спешили пересесть как можно дальше. Парни прятали руки за спины, избегая рукопожатий, и брезгливо отряхивали мантии, если рыжий хотя бы случайно к ним прикасался.
Как это обычно и бывает, Рон о слухах, связанных с его здоровьем, узнал последним.
— Листы?! Нет у меня никаких «листов»! Я пишу на пергаменте, как и все! — орал у входа в Большой зал выведенный из себя Уизли, совершенно не понимая, в чём его обвиняют.
— Не листы, а глисты, — кривясь от отвращения, буркнула Лаванда. — И не ври, все знают, что они у тебя есть!
— Да что ты выдумываешь?! — Рон сжал кулаки и пошёл красными пятнами. Устроить драку с девчонкой он не мог и от того злился ещё сильнее. — Говорю же пергамент! Вот… — он полез в сумку, из которой вслед за неряшливо скомканной бумагой посыпались куски давно засохших булочек.
— Подобрал бы ты свою туалетную бумагу и не позорился! — фыркнул один из наблюдавших за разборками когтевранцев, с гадливостью глядя на то, что принято было считать пергаментом. — А глисты — это паразиты, которые живут в твоём брюхе.
— Да никто у меня там не живёт!
— Ври больше, — усмехнулся кто-то из второкурсников.
— Докажи! — взвился Рон.
— Да пожалуйста! Ты тощий, и это при том, что постоянно жрёшь как не в себя — это первейшие признаки! А ещё глисты у грязнуль бывают, а ты, судя по всему, руки ни разу не мыл с тех пор как родился.
— Рональд, твои вечно грязные руки — это действительно ужасно! — тут же влезла Грейнджер. — Мои родители — медики. Я точно знаю, что последствия пренебрежения гигиеной могут быть самыми кошмарными!
— Но он же чистокровный волшебник, а у волшебников таких червяков не бывает, — неожиданно вступился за Уизли какой-то парень с нашивками Пуффендуя.
— Это у обычных волшебников не бывает. А его отец постоянно домой всякую маггловскую дребедень тащит, мало ли чем он мог всех перезаражать, — презрительно фыркнул темноволосый мальчишка со Слизерина, и тут же получил от рыжего в ухо.
Начавшуюся потасовку прекратил профессор Флитвик, сняв с драчунов два десятка баллов и посоветовав захлёбывающемуся эмоциями Рональду, всё же обратиться к мадам Помфри, для всеобщего спокойствия, так сказать…
К счастью или к сожалению, Рон оказался не таким тупым, как все привыкли думать и быстро сообразил, кому своим позором обязан. И то, что за каждое кривое слово в адрес Поттера и его друзей будет получать несоразмерный ответ, до него тоже дошло. Поняв, что при таком раскладе войну против Поттера ему не выиграть, рыжий перестал открыто лезть на рожон, прислушался к совету Флитвика и позволил мадам Помфри не только провести обследование, но и обнародовать официальное заключение, что никаких паразитов в его организме нет. Не сказать, что после этого окружающие воспылали к нему любовью, но во всяком случае шарахаться перестали.
Близнецы следили за конфликтом со стороны. За брата не вступались, бросали на его обидчиков кровожадные взгляды, но с разборками не лезли, и это было очень кстати, поскольку проблемы маленьким слизеринцам неожиданно доставил так и томившийся в унитазе Пивз.
Тео, чья очередь была обновлять Лэнглок, неожиданно угодил на отработку, и заклинание спало. Полтергейст, поняв, что может проявить хоть какую-то активность принялся вопить во всю мощь. Ну и сам дурак. Парочка зашедших в туалет старшекурсниц выбежала оттуда с визгом. Нет, не потому что испугались, а потому, что не узнать голос Пивза было невозможно.
Если до этого кого-то и озадачивало, куда это запропастился главный школьный пакостник, то теперь вопрос прояснился сам собой. Уже через час вся школа знала, что проклятый полтергейст подглядывает в туалетах за девчонками. Все взахлёб пересказывали друг другу новость о том, что он — мерзавец! — прячется в нужниках, оттого и в коридорах больше не пакостит. Тут же нашлись и те, кто лично видел, как Пивз наблюдал за моющимися в душе студентками, и те, чьих знакомых тот напугал до икоты, прямо в тот деликатный момент, когда они сидели на унитазе.