Кентавры ни на йоту не доверявшие министерским чиновникам, может и не очень охотно, но всё же рассказали Гарри, насколько за последние полсотни лет разрослась паучья колония. В ответ на недоумение мальчика, почему они до сих пор не нажаловались в министерство, они презрительно фыркали, раздражённо били копытами и несли что-то не слишком убедительное о невмешательстве в течение реки судьбы. Если отбросить всякую муть и туманные объяснения, то становилось ясно — эти упрямые копытные лучше будут мучиться и терпеть массу неудобств от нежелательных соседей, чем пойдут на поклон к волшебникам с жалобой или — упаси, Мерлин! — с просьбой о помощи. Кроме того, они не без оснований опасались, что под влиянием Дамблдора акромантулов не только не изгонят из леса, а наоборот — сделают их пребывание там легальным, отдав при этом изрядный кусок общей территории.
Рассматривая в свете костра гордые, почти надменные лица и пытаясь уловить смысл витиеватых аргументов, Гарри не сразу понял, почему акромантулы так раздражают кентавров самим фактом своего существования. А ведь ответ был банален и лежал на поверхности. Гигантские пауки были для них не столько опасными и неприятными соседями, сколько пищевыми конкурентами! Обычных животных в Запретном лесу было не так уж много, а истреблять волшебных существ в необходимых для прокорма количествах, кентавры себе не позволяли. Вот и сидели на скудном пайке, холили своё высокомерие и ждали, когда Судьба сама щедрой рукой развеет все их проблемы.
Ухватив, наконец, суть проблемы, Гарри ухмыльнулся — роль Судьбы ему исполнять ещё не доводилось, хотя… можно было сказать, что он небезуспешно тренируется на директоре. Дав собеседникам ещё немного поумствовать, он не без злорадства сообщил, что за последние пару месяцев, авторитет директора оказался изрядно подмоченным, и если они хотят хоть чего-то добиться, то действовать нужно незамедлительно.
Новость оказалась ошеломительной. Как бы лидеры стада Магориан и Бейн ни старались, выглядеть независимыми и всезнающими у них не получилось. Слишком уж, благодаря добровольной изоляции, они оторвались от реалий мира волшебников.
Почему кентавры не усомнились, что он, маленький мальчик, имеет в знакомых человека, способного поспособствовать решению проблемы, Гарри не знал. Может потому, что его звали Гарри Поттер и это имя многое говорило даже этим лесным затворникам. А может потому, что уж очень удобным им показался шанс решить свои проблемы чужими руками.
Как бы там ни было, в его возможности поверили и Гарри решился предложить сделку: целый, живой и не особо крупный акромантул в обмен на очистку Запретного леса от паучьей колонии.
Кентавры согласились. Ну кто бы сомневался! Уж если Гарри чему и научился у Малфоев так это дипломатии, а ход мыслей его новых знакомых оказался совсем неоригинальным. Одно дело, когда ты обращаешься за решением своих проблем к презренным волшебникам, тем самым признавая собственное бессилие; и совсем другое, если сам снисходишь до помощи им же, избавляясь от того, что тебе самому давно поперёк глотки стоит. По сути — одно и то же, зато второй вариант позволяет продолжать чванливо задирать нос, кичась собственной независимостью…
То, как ловили акромантула, Гарри описывал друзьям в лицах, одновременно стараясь изобразить и себя, и рыжего кентавра Ронана, который, несмотря на недовольство соплеменников согласился посадить его себе на спину, и яростно ругающегося Бейна и даже безуспешно пытающегося удрать из ловушки акромантула. О том, как кентавры осторожно приманивали свою жертву, постепенно отрезая ей путь к отступлению, Гарри и сам имел весьма отрывочные сведения, но всё же старался ничего не упустить, рассказывая и то, что сам видел, и то, о чём знал только с чужих слов.