Коллеги и ученики смотрели на слизеринского декана, как на ожившего Мерлина, Дамблдор исходил ядом и едва справлялся с кипящей внутри злостью. Он сам не только никак не сумел проявить себя в деле избавления школы от чудовища, но ещё и стал объектом критики и насмешек! А тут какой-то Роули отправился шляться с Малфоем по неиспользуемому крылу замка, и нате — там акромантул сидит, ждёт, когда его Авадой пришибут!
Без всякого аппетита сжевав отбивную с овощами и едва не плача отказавшись от десерта, директор вернулся к себе.
Привычно убедившись, что никто не пытался проникнуть в его обитель, пока он отсутствовал, поднялся в личные покои, мимоходом бросив раздражённый взгляд в прикрытое плотной тканью большое зеркало. Из-за Мордредовой проверки его пришлось перенести сюда. Спать в одной комнате с Еиналеж было неуютно. Зеркало манило и словно нашёптывало, приглашая заглянуть в его таинственную глубину, утешить, показать исполнение самого заветного желания…
Отогнув край покрывала, Альбус заметил в уголке зеркальной глади смутное движение. Он знал, чего хотел и вполне чётко представлял, что сможет там увидеть. Нет! Сейчас не время предаваться мечтам и иллюзиям! Нужно решить, как минимизировать нанесённый его планам и репутации ущерб и срочно придумать, кого можно было бы вынудить занять должность профессора ЗОТИ.
Глава 20
— Ой да заткнись ты, сволочь бессмертная! Без тебя тошно! — Дамблдор зло зыркнул глазами на недовольно клекочущего феникса. — Тебе-то хорошо сидеть здесь — чирикать. А вот побыл бы в моей шкуре…
Фоукс одарил хозяина презрительным взглядом и разразился новой пронзительной трелью.
— Выпустить тебя, что ли? Может, если ты им на головы нагадишь, то хоть тогда успокоятся?! — снова уставившись в окно на развлекающуюся молодёжь и расчерченное полосами лыжни озеро, директор нервно забарабанил пальцами по стеклу. — Ну ты посмотри на них! У школы проблема за проблемой, а этим мелким идиотам и печали нет. Они веселятся! Интерес к квиддичу упал настолько, что Минерва опасается, что половину учащихся уже не очень-то и волнует, кому кубок в конце сезона достанется. И я с ней согласен! Что станет с факультетским соперничеством, если эти придурки на свой идиотский квиддич молиться перестанут? А если так будет продолжаться они перестанут, непременно! Первая игра сезона — полный провал! И что в итоге? НИЧЕГО! Все как занимались не пойми чем, так и занимаются. Даже девчонки, раньше сидевшие клушами в гостиных и библиотеке, да перемывавшие друг другу кости, на улицу повылазили! Ишь ты, развлечений им хочется!
Феникс щёлкнул клювом и равнодушно принялся чистить перья, всем своим видом показывая, что какать хотел на хозяйское негодование.
Директор, не найдя понимания даже у своего питомца, прошаркал к столу и, покряхтывая, устроился на своём троне. Обидно было невыносимо, и ведь даже душу излить некому! Не поймут, не оценят… А между тем всё складывалось совершенно отвратительно. Дети посвежели, поздоровели, жрать стали в два раза больше. Любознательность с какой-то стати проснулась. На уроках, вместо того чтобы зевать, конспектируя лекции, руки тянут, вопросы задают. Домашние задания в срок выполняют. Не хочется им видите ли время на отработках терять! Драк и ссор стало меньше, вся лишняя энергия на улице выплёскивается. Даже непоседливые гриффиндорцы притихли и слизней не задирают. Да и сами змеи как-то успокоились, козней и провокаций не устраивают, и выказать своё «фи» плебеям не спешат.
Только самые старшие курсы ещё шипят друг на друга, но есть нехорошее подозрение, что и тут дело не столько в факультетской вражде, сколько в гормонах — партнёров привлекательных поделить никак не могут. Нет, так, конечно, и раньше бывало, но в этом году что-то уж слишком заметно. Позавчера слизеринку целующуюся с пуффендуйцем застали; вчера — о, ужас! — слизеринца с гриффиндоркой! Пятнадцать лет такого не было! Вот как подлюка Снейп со своей рыжей лахудрой расплевался, так больше никто с этих двух факультетов не то, что дружить, а уж тем более встречаться, просто слова доброго друг другу не сказал. А теперь…
Бросив сердитый взгляд на равнодушного к его проблемам питомца, директор сокрушённо покачал головой: «Всё не то! Всё не так!». После того, как «Ежедневный пророк» задним числом разразился статьёй о ночном инциденте, его, Альбуса, репутации был нанесён ещё один чувствительный удар. Поскольку свидетелей того, как он пострадал, не имелось, то и ничего конкретного в этом пасквиле не было, так: домыслы, намёки, провокационные предположения, но так вышло даже хуже. Мордредова Скитер, стремясь разжечь интерес читателей, преувеличенно изумлялась невероятностью случившегося, всё время возвращалась к одному и тому же вопросу: «Как так вышло, что великий чародей не сумел справиться с маггловской ерундой?» и не уставала напоминать читателям, что те самые проклятые липучки, от которых пострадал победитель Гриндевальда предназначались для ловли самых обыкновенных мух и комаров.