На бледном небе уже проглядывали звезды. В городе мерцало несколько желтых огоньков, но вся огромная равнина была окутана тенью. Хотя ветра почти не было, в траве шелестели и шептались воздушные струи. Лоре казалось, будто она понимает, о чем они говорят. Пустынная дикая земля, и вода, и ветер, и небо пребудут здесь вечно.
«Бизоны ушли, — подумала Лора, — и теперь мы владельцы гомстеда».
Комары
— Надо построить конюшню, — сказал однажды папа. — На дворе лошадям будет холодно, и даже летом здесь может разразиться сильная буря. Им нужна крыша над головой.
— И Эллен тоже? — спросила Лора.
— Коровам летом лучше на свежем воздухе, а лошадей я буду ставить на ночь в конюшню.
Лора, как всегда, помогала папе. Она придерживала доски, подавала ему инструменты и гвозди. Конюшню папа строил к западу от хижины, под склоном небольшого холма. Зимой он защитит ее от холодных западных и северных ветров.
Дни стояли теплые. После захода солнца из Большого Болота стали прилетать комары. Всю ночь они тонкими голосами пели свою пронзительную песню, роились вокруг Эллен, кусали ее и пили ее кровь, пока она не начинала бешено носиться вокруг столбика, к которому была привязана. Комары забирались в конюшню и кусали лошадей, залетали в хижину и кусались так сильно, что у всех лица и руки покрылись волдырями.
Гуденье и укусы комаров превратили ночь в настоящую пытку.
— Придется закрыть дверь и окна защитной сеткой, — сказал папа.
— Они летят из Большого Болота. Надо было поселиться от него подальше, — заметила мама.
Но папе нравилось Большое Болото.
— Никто никогда не поселится на болоте, — сказал он, — а наш участок совсем рядом, и мы можем накосить там сколько угодно сена. В прерии тоже полно комаров. Я сегодня же поеду в город за сеткой.
Папа привез несколько ярдов розовой сетки и деревянные планки. Пока он сколачивал из планок раму для двери, мама прибивала сетку к окнам. Затем раму тоже затянули сеткой и вставили в дверной проем.
Вечером папа собрал старую сырую траву и разжег из нее костер. Дым относило к дверям конюшни, и он отгонял комаров. Второй костер папа разжег для Эллен. Убедившись, что вокруг костров нет сухой травы, папа набросал туда побольше топлива, чтобы его хватило на всю ночь.
— Теперь комары нам не страшны, — объявил он.
Вечерние тени
Сэм с Дэвидом спокойно отдыхали в конюшне за дымовой завесой. Эллен удобно улеглась в дыму на траве. Комары теперь не могли до них добраться. В хижине тоже не осталось ни единой писклявой твари. Они не могли пролезть сквозь густую сетку.
— Наконец-то мы удобно устроились на нашем участке! — воскликнул папа. — Неси сюда скрипку, Лора.
Кэрри и Грейс уже лежали в постели. Мама и Мэри тихо качались на своих качалках. Комната была окутана тенью. Лишь сквозь южное окно светила луна. Ее лучи легонько касались папиного лица, рук и скрипки со смычком, скользившим по струнам.
Сидя рядом с Мэри, Лора смотрела на папу и думала о том, как луна освещает волшебное кольцо, где растут фиалки. В такую ночь там наверняка танцуют феи.
А папа пел под звуки скрипки:
Наконец и Мэри с Лорой пошли спать за занавеску. Засыпая, Лора всё еще думала о фиалках, о волшебном кольце и о луне, освещавшей широкую необъятную землю, где расположен их собственный гомстед, а папа вместе со скрипкой тихонько напевал:
ЛОРА ИНГЛЗ И ЛОРА УАЙЛДЕР
В середине прошлого века нескончаемый поток американцев двинулся из северо-восточной части Соединенных Штатов на запад, где за небольшую плату каждый мог получить участок свободной земли. Среди переселенцев были молодые фермеры Чарльз и Каролина Инглз.
В 1867 году, когда Инглзы жили в лесах штата Висконсин, седьмого февраля у них родилась девочка, которую назвали Лорой.