«Да осади же его! — чуть не вслух подумала Лена, загораясь возмущением против крикливого мужчины и недоумевая, почему Кузнецов так спасовал перед ним. — Уж я бы сказала! Я бы ему сказала!»
Она подалась вперед и, не замечая этого, оказалась на пороге отворившейся двери.
— Ну, довольно… — вдруг услышала она совсем негромкий голос, сразу даже не поняв, что это заговорил Кузнецов.
По мере того как он говорил и слова его доходили до ее сознания, она с радостью убеждалась, что именно так и следовало ему говорить с этим громкоголосым гражданином, именно так — убийственно спокойно и жестко, а вовсе не так, как хотела говорить она: накричать, обругать, да не просто, а самыми обидными словами, какие только могли прийти ей сейчас в голову.
— Ваши доводы, гражданин Винокуров, очень убедительны, — говорил Кузнецов. — Но, если верно, что двадцать лет совместной жизни еще не доказательство прочности семьи, следовательно верно и то, что пятнадцать лет отцовства еще не доказательство вашей привязанности к дочери.
— Но помилуйте! — воскликнул Винокуров.
— Нет уж, это вы нас помилуйте! — с внезапной запальчивостью оборвал его Алексей, но тут же, заметив удивленные взгляды народных заседателей, снова взял себя в руки и уже спокойно, даже подчеркнуто спокойно, продолжал: — Мы достаточно долго выслушивали ваши рассуждения и о том, что сердцу не прикажешь, и о том, что вы росли, а жена не росла. Словом, мы уже достаточно хорошо познакомились с вашими взглядами на семью. Но теперь речь идет не о ваших взглядах, а о судьбе вашей дочери: кто будет воспитывать ее — мать или отец, точнее — хорошо зарабатывающий, высококультурный отец или же больная, отставшая от жизни мать…
— Я вижу, что вы явно предвзято ко мне относитесь, товарищ судья! — с возмущением сказал Винокуров. — Между тем суд обязан рассматривать дела совершенно беспристрастно.
— Да, совершенно беспристрастно, — поднимаясь со своего места и укладывая разложенные на столе бумаги в папку, сказал Алексей. — Мы так ваше дело и рассматривали. Более того: мы только тем и озабочены, чтобы сохранить вашу семью. Но… — Алексей замолчал и, медля объявить об окончании судебного заседания, выжидающе посмотрел на Винокурова. Он ждал, что тот захочет еще что-то сказать, давал ему последнюю возможность одуматься.
Винокуров не понял Кузнецова и остался верен себе.
— Предупреждаю, что, если ваше решение не будет в мою пользу, — внушительно заявил он, — я обжалую его как незаконное…
— Да только ничего у вас из этого не выйдет! — не сдержавшись, крикнула Лена и замерла, прихлопнув рот ладонью.
Все, кто был в зале, оглянулись на нее.
— Дело слушается при закрытых дверях, гражданка! — строго сказал Кузнецов, но в глазах его зажглись веселые огоньки, сразу же напомнившие Лене прежнего Алешу Кузнецова. — Попрошу вас оставить зал.
Красная от смущения, девушка перешагнула порог. Захлопнув дверь, она снова очутилась в коридоре.
— Ну и ну! — только и могла произнести она, прикладывая ладони к разгоряченному лицу.
— Что вы еще такое тут натворили? — неожиданно послышался ехидный голос секретарши, и Лена, отняв руки от лица, увидела ее перед собой.
— Ох, и не говорите! — как старой своей приятельнице, доверительно сообщила она. — Меня, кажется, выгнали.
— Поздравляю вас! — торжествующе воскликнула секретарша. — Это вам, гражданочка, не клуб, а народный суд! — Не взглянув даже на Лену, она устремилась куда-то по своим неотложным делам.
Да, это был суд. Лена не успела сделать еще и шага, как в противоположном конце коридора появилась странная группа: два милиционера, в ногу погромыхивая каблуками сапог, вели перед собой молодого парня с заложенными за спину руками. У парня была наголо острижена голова, за небрежно расстегнутым воротом рубахи проглядывал синий крап татуировки.
Лена прижалась спиной к стене, но коридор был неширокий, и парень прошел совсем близко от нее. Глаза их встретились. Насмешливая улыбка тронула губы парня.
— Не бойсь, девонька, — с развязной веселостью сказал он, — не трону…
Парень и милиционеры прошли, а Лена долго еще стояла вот так — плотно-плотно прижавшись спиной к стене, с поднятыми к лицу руками.