Я замолчала и опомнилась. Кому я все это говорю? Зачем? Инза покачивался на стуле, бессмысленно глядя в стену за моей спиной.
— Меня расстреляют? - спросил он тихо.
— Не знаю, - в общем-то, догадаться несложно. Не выйти ему отсюда живым. Но ведь и он убийца… Я опустила глаза. Надо об Ашен думать. О ней. Она ни в чем не виновата. Она погибла. Но почему же, шендак, почему мне сейчас так жалко его? Если бы его отпустили. Правда, отпустили бы, и он жил бы где-нибудь… и понял, на своей жизни понял правоту того, что я ему сейчас сказала.
Может, когда у Дейтроса будет свой собственный мир… может, там найдется какой-нибудь остров, куда таких вот будут ссылать. Пусть бы они там жили. Но сейчас - сейчас это невозможно, я понимаю. Я не дейтра все-таки, поэтому у меня и настроение такое.
Инзу увели. Я попрощалась с Мином, и мы с Эльгеро вышли из кабинета.
— Вы слушали разговор?
— Конечно, - сказал Эльгеро, - зря ты перед ним бисер метала. Пойми, это же дерьмо законченное. Не знаю, как ты в Атрайде выдержала - на тебя даже такое дерьмо действует.
— Он меня не переубедил.
— Но смутил, однако, нет?
— Ну… да. Мне жалко его, Эль. Я вот все понимаю, но… ему достается сейчас.
— Да не так уж и достается. Надо бы посильнее.
— Его расстреляют.
— А какие варианты, Кей? Считаешь, что за смерть твоей напарницы ему ничего не полагается? Это так, нечаянная ошибка? И твоя рана? И то, что тебе пришлось пережить. И вообще все, что он сдал, вся работа, которую вы проделали? И знаешь, сколько уже наших погибло на обороне твоего Города?
Он помолчал. Потом сказал тихо.
— Мы не можем прощать. Не имеем права. Иначе все рухнет.
— Я знаю.
— Все рухнет, в этом мире иначе нельзя. Дейтрос погибнет. Если таких оставлять в живых. Позволять им… ядом брызгаться дальше.
— Я знаю, Эль, но я не могу так… это все равно человек. За него тоже умер Христос, - ввернула я последний аргумент.
Эльгеро помолчал.
— Да, наверное, - сказал он, - то есть, конечно, ты права. Так что, ты думаешь, с ним надо сделать-то? Вот если тебе дадут право судить, что ты сделаешь?
Я тоже замолчала. Представила зеленые, блестящие глаза Инзы. Поэт… Ашен, распластавшаяся в луже крови.
— Убью, - сказала я просто. Эльгеро вздохнул.
— Сложная ты моя… хрен же тебя поймешь! Но этим-то ты мне, Кейта, и нравишься.
Эпилог.
Глядя на холст, я осознала, что картина, в сущности, уже родилась.
Нет, работы еще много. Очень много. Но главное, то, что хотелось написать - уже получилось. Я видела этот образ много лет назад, в Медиане. Его создал Эсвин, которого давно уже нет. Гэйн погиб, а образ его так и живет. Очень уж красивый, ошеломляюще красивый. Бледный всадник на бледном коне. Конь блед. У меня уже получилось то, что я увидела тогда, и что врезалось в память - грудь коня и острое колено, рука и искаженный рот, и летящая по ветру грива.
А все остальное - сделаем. Это детали. Это уже детали. Я стала убирать причиндалы свои, кисти сунула в воду, вытерла тряпкой руки. Бледный всадник - он еще и убийственный очень получился. Целое оружие массового поражения. Здорово нас тогда, помнится, выручил. Такие образы почти невозможно воспроизвести. Он был гениален. И уникален. Ну вот, вовремя я закончила - в дверь уже стучали.
Эльгеро стоял на пороге, Дэйм на плече. Сын немедленно потянулся ко мне. Я схватила его на руки и немедленно расцеловала.
— Мама, - сказал Дэми. Я чмокнула и Эльгеро в щеку. Потащила малыша в комнату.
Ашен, деловито топоча ножками, побежала здороваться с папой и братом. Она совсем недавно начала бегать. Не ходить, а сразу бегать - чего мелочиться. Эльгеро подхватил ее на руки.
— Ты сегодня дома будешь никак? - спросила я. Эльгеро кивнул. Я шепотом сказала "ура".
— Тогда может во дворе поужинаем? Такая погода чудная.
— Здесь всегда чудная погода, - усмехнулся Эльгеро, - однако, конечно…
Отец показался на пороге. Все-таки удалось устроить так, что он живет теперь с нами. Он сильно сдал, работает теперь мало, да и дома все больше в кресле сидит, книги пишет, инструкции разные, учебники. И воспоминания, естественно.
— Пап, ты не против сегодня на улице поужинать? Ты ж еще и не выходил…
— Я за, - сказал отец, - что нести надо? Давайте.
Наш поселок, один из первых заложенных в Новом Дейтросе, Ни-Шиван, располагался в субтропической зоне. Ну два раза в год, конечно, сезон дождей, когда лучше на улицу нос не высовывать. Но зато уж все остальное время - настоящий рай! Расставив тарелки на столе, я не удержалась, отщипнула несколько оранжевых викров с ветки. Викровое дерево похоже на пальму, а плоды - по виду на гибрид яблока с апельсином, а по вкусу даже не описать, что-то нежное, кисловатое и сладкое, тающее. Широкая ветвь викра покачивалась над столом, небесная синева струилась сквозь разлапистые листья, будто сквозь пальцы.
Дети возились у крыльца. Ашен просто обожает брата, и как только он приходит из марсена - вроде наших яслей - ни на шаг уже его не отпускает. Дэми, впрочем, парень общительный, даром, что ему еще и трех нету.
На соседнее крыльцо вышла рыжая кошка. Деловито посмотрела на нас, села вылизывать лапу. Невдалеке от нас старая Мири развешивала белье. Увидев Эльгеро, помахала ему рукой.
— На улице решили поужинать? Правильно, такая погода… - сказала она.
Я усадила отца за стол, не хватало еще, чтобы он туда-сюда бегал. До стола дошел - и то уже хорошо. Эльгеро же притащил из кухни кастрюлю с борщом и творожный пудинг.
— Ты тоже устал, наверное? - спросила я. Эльгеро пожал плечами.
— Да нет, день самый обычный. Давай-ка я пойду загоню детей руки мыть.
Наконец все мы уселись за стол. Отец взял на себя Дэйма, присматривать за ним. Он, конечно, парень самостоятельный, но все равно - надо мясо нарезать кусочками, хлеб покрошить в суп. Следить, чтобы не обляпался. Эльгеро же посадил Ашен себе на колени. Я, конечно, не возражала. Прекрасно понимаю - после рабочего дня немного повозиться с ребенком, оно даже и в кайф. Дочку Эльгеро просто обожал. Дико. Хотя нельзя сказать, что к Дэйму он относился хуже. Просто с первым ребенком, по-моему, он немного нервничал. А вот с Ашен возится просто как с куклой. Да и я, впрочем, тоже.
— Ну-ка, Дэми, расскажи, что у вас сегодня было в школе, - велел дедушка. Дэми сморщился.
— Это… я уже забыл.
— Ну я тебе помогу, - сказал дедушка, - наверное, купаться ходили?
— Да. И мы там такого краба видели, во! - Дэйм показал, - а Лиска плакала.
— А почему же Лиска плакала?
— А она бояка, - пояснил Дэйм, - она краба забоялась.
— А ты не забоялся?
— Нет, конечно, - Дэйм посмотрел на дедушку так, будто тот сморозил большую глупость. Мы с Эльгеро переглянулись и прыснули.
— Ма, а я не хочу суп! - Дэйм правильно выбрал объект для нытья. Мама у нас самая мягкая. Я нахмурилась.
— Тогда творожка тоже не будет. Съешь хоть несколько ложек.
Ашен на коленях папы умело орудовала ложкой - она уже научилась в свои одиннадцать месяцев есть самостоятельно и почти не заляпывать окружающее пространство и себя. Да и кушала она всегда хорошо. Толстенькая круглолицая девочка с черными кудряшками - и откуда у нее такие лохмы взялись? Эльгеро, впрочем, говорил, что его мать была кудрявой.
Наконец дети доели суп и пудинг и были отпущены играть. Дэйм немедленно увязался за кошкой, Ашен - за Дэймом. Тут подскочили соседские пацаны - трех и четырех лет, юные бандиты. Дом наш напоминает барак отчасти - очень длинный, но у каждой семьи отдельная небольшая квартирка, отдельный выход во двор. И во дворе поэтому всегда весело. Толпы детей носятся, вернувшись вечером из школы. Бабушки сидят на лавочках вдоль забора. Почти каждый вечер разжигают костер, кто-нибудь из гэйнов приносит клори, и тогда уже до ночи - песни под звездами. Хотя живет здесь разный народ, конечно, в основном аслен - строители и работники пищевого комплекса (хлеб у нас здесь выращивают, скот мясной и молочный, овощи всякие). Но есть и гэйны. Выходы на Новый Дейтрос тщательно охраняются. Атак пока не было. Удивительно спокойно здесь у нас. Я за эти годы уже и забыла, что такое война…