Чем больше Боб Фриз говорил, тем убедительнее такая возможность казалась ему самому. Только на днях Натали жаловалась на погоду. Сыро. Холодно. Скучно. Так она обычно отзывалась об этом времени года.
— Вы не возражаете, если мы здесь кое-что осмотрим, мистер Фриз?
— Валяйте. Мне нечего скрывать.
Похоже, Боб Фриз говорил правду: на появление Томми и Уолша он никак не отреагировал. Томми сел на место поднявшегося полицейского.
— Вы меня не узнали, мистер Фриз? А мы ведь уже несколько раз с вами встречались.
— Больше, чем несколько раз, полагаю, мистер Дагган, — иронически заметил Фриз.
Томми кивнул:
— Абсолютно верно. Выходили сегодня побегать, мистер Фриз?
"Выходил я или нет? — засомневался Фриз. — Я был в спортивном костюме. Когда же я переоделся? Вчера вечером? Сегодня утром? Догнал я Натали, когда она вышла из ресторана? Ругались мы с ней снова? "
Фриз встал.
— Мистер Дагган, мне надоела ваша обвиняющая манера. Она мне давно опротивела, четыре с половиной года назад, если быть точным. Я не желаю больше отвечать на вопросы, ваши или чьи бы то ни было еще. Я намерен позвонить в Палм-Бич своим друзьям и расспросить их о жене. Может быть, она гостит у кого-нибудь из них. — Бобби сделал небольшую паузу. — Однако, мистер Дагган, мой первый звонок будет к моему адвокату. Все ваши дальнейшие вопросы я попрошу адресовать ему.
74
Джоан Ходжес разбирала файлы, составляя список всех пациентов доктора Мэдден за последние пять лет.
В помощь ей дали полицейского эксперта. Два психолога, друзья доктора Мэдден, предложили ей помочь собрать карточки пациентов, разбросанные по всему кабинету.
Томми Дагган торопил их. Если карточки Клейтона Уилкокса не окажется на месте, это может быть убедительным доказательством, что убийца — он.
Джоан уже установила, что никто из списка, переданного ей Дагганом, не являлся пациентом доктора Мэдден.
— Но ведь вы допускаете, что пациент мог воспользоваться вымышленным именем, — спросил ее Томми. — Нам нужно знать, все ли карточки на месте. Если окажется, что нет карточек кого-либо из пациентов, занесенных в компьютер, то нам придется заняться этими людьми.
Карточки раскладывали в алфавитном порядке на длинных металлических столах. На некоторых карточках не было фамилий, так что результаты их труда вряд ли могут считаться окончательными.
— Полицейская работа монотонная и скучная, — утешил Джоан эксперт.
— Я вижу.
Джоан хотелось закончить все здесь как можно скорее и заняться поисками новой работы. Она уже звонила в агентство по найму. Некоторые психологи, хорошо знавшие доктора Мэдден, ясно давали ей понять, что хотели бы работать с ней, но Джоан была нужна полная перемена. Продолжать работать в привычной обстановке было для нее невыносимо: Джоан снова и снова видела перед собой жуткое зрелище — Лиллиан Мэдден со шнурком, плотно затянутым вокруг шеи.
Джоан наткнулась на карточку с надписью: «Спринг-Лейк» и нахмурилась. Она прочитала фамилию, но та ничего ей не говорила. Возможно, это был один из вечерних пациентов, которых она никогда не видела.
Хотя... может быть, это тот человек, что приходил к доктору Мэдден один только раз около четырех лет назад?
Джоан припомнила, как он садился в машину, когда она вернулась в тот вечер за забытыми очками. Она его запомнила, потому что вид у него был очень расстроенный. Доктор сказала, что пациент ушел совершенно неожиданно. Доктор Мэдден тогда отдала ей сто-долларовую бумажку, которую этот странный пациент, по ее словам, бросил ей на стол. Джоан еще спросила доктора, не послать ли ему счет на полную сумму, но доктор Мэдден сказала, что не нужно.
«Надо сообщить следователю Даггану», — решила Джоан и сняла трубку.
«Дуглас Картер, 101, Хейз-авеню, Спринг-Лейк».
75
Дагган и Питер Уолш в кабинете прокурора давали отчет о ходе расследования убийства Бернис Джойс и исчезновения Натали Фриз.
— Так что муж заявил нам, что она, возможно, находится в Палм-Бич и что он будет с нами разговаривать только в присутствии своего адвоката, — закончил Томми.
— И какая вероятность, что она объявится в Палм-Бич? — спросил Осборн.
— Мы проверяем все авиалинии, чтобы установить, не улетела ли она на самолете, — отвечал Томми. — Я думаю, шансы примерно тысяча к одному.
— Муж не предложил вам осмотреть дом?
— Его осмотрели полицейские из Спринг-Лейк. Никаких признаков борьбы или насилия. Похоже, что она спокойно складывала вещи и вдруг бросила дело на середине.
— А ее косметика? Сумка?
— Муж сказал, что, когда он видел ее вчера в ресторане, на ней был светлый кожаный жакет, коричневая с золотыми полосками блузка и коричневые шерстяные брюки. И коричневая сумка на ремне через плечо. В доме не нашли ни такой сумки, ни такого жакета. Фриз признает, что они поссорились и предыдущую ночь его жена спала в комнате для гостей. Это, стало быть, в среду. В спальне и комнате для гостей столько косметики, духов и лосьонов, что можно открывать парфюмерный магазин.
— Придется ждать. Может быть, она объявится. Она самостоятельная женщина, может ехать когда и куда угодно. Вы говорите, машина ее в гараже? Быть может, она поехала с кем-то. Дружок там нигде не просматривается?
— Нам об этом ничего не известно. Я говорил с прислугой. Она приходит три раза в неделю во второй половине дня. Четверг не ее день, — сказал Томми.
— Во второй половине дня? — приподнял брови прокурор. — Обычно они приходят по утрам.
— Сегодня она появилась, когда мы уходили. Она объяснила, что миссис Фриз встает обычно поздно и не хочет, чтобы ее беспокоила возня и шум пылесоса. Мне показалось, что она не очень-то расположена к Натали Фриз.
— Так что пока подождем, — сказал прокурор. — В чем дело, Дагган? Что-то вид у тебя недовольный.
— У меня дурное предчувствие по поводу Натали Фриз, — откровенно отвечал Томми. — Уж не опередил ли кто-то на пару дней событие, планировавшееся на тридцать первое?
Последовала пауза. Затем Осборн спросил:
— Почему ты так думаешь?
— Все одно к одному. Ей тридцать четыре, не двадцать и не двадцать один, но, как Марта Лоуренс и Карла Харпер, она очень красивая женщина. — Дагган пожал плечами. — Честно говоря, у меня скверное предчувствие на ее счет, к тому же мне муж ее не нравится. У него очень неубедительное алиби на момент исчезновения Марты Лоуренс. Он утверждает, что возился в саду.
Уолш кивнул:
— Первые двадцать лет он прожил в доме, в саду которого были найдены останки Карлы Харпер и, предположительно, Летиции Грегг, — сказал он. — А теперь исчезла его жена.
— Сэр, нам пора к Клейтону Уилкоксу — сказал Томми Дагган. — Он должен прийти в три часа.
— А что у вас на него? — спросил Осборн.
Томми наклонился вперед в кресле, сложив ладони.
Эта поза означала у него, что он тщательно взвешивает свои слова.
— Он охотно согласился прийти. Он делает это по доброй воле. Я не стану официально предупреждать его о даче показаний, откровенно говоря, мне это очень не хочется делать, иначе он может замкнуться.
— Что у вас на него? — повторил Осборн.
— Он многое скрывает, и мы знаем, что он лжец. Это, на мой взгляд, очень серьезные обстоятельства.
Клейтон Уилкокс появился ровно в три. Дагган и Уолш провели его в маленькую комнату, где были только стол и несколько стульев.
Уилкокс сразу заявил, что прекрасно понимает сложность ситуации.
В глазах его мелькнула усмешка.
— Вы, вероятно, раздумывали, стоит ли официально предупреждать меня о даче показаний, и пришли к выводу, что, оставляя выбор за мной, вы на всякий случай ограждаете себя перед законом.