— Завтра за мной приедет машина, — говорил Евсеич, — с сыном условился. Он у меня директор РТС. Привезу и всем — воля. Лети куда хошь.
— А зачем, Евсеич, все это? — спросил я. — Тетерок, по-моему, надо завозить, если уж восстанавливать в районе поголовье.
— Черныша, сказываешь, зачем? — переспросил Евсеич. И немного подумав, продолжал: — С косачом я, сынок, дело имею давно. Заприметил как-то весной, на току интересный момент. И давай присматриваться. Начинается ток. Черныши расфуфырятся, расходятся, распоются. Соберется их, другой раз, много. А вот идут тетерки не к каждому. Распределились бы, скажем, одна или две — к одному, другие — к другому. Ан нет. Липнут к одному, двум — прямо осада настоящая. И вот пригляделся я к тем чернышам, которые больше по душе тетеркам, и заприметил интересную штуку. Те облюбованные косачи-то улетают после тока далеко-далеко. Слежу за ними, аж глаза слезой затекаются.
— Любопытно, — заметил Поздеев.
— Вот. И мне было любопытно. И знаете что? Косачи те прилетали на ток-то издалека. И так каждый раз, сколько бы ни усматривал я на токах косачиные хороводы, липнут тетерки к дальнеприлетным чернышам и все тут.
В нашем районе в последние годы косач переводиться стал. Район, как-никак от города близко. Охотников у нас всегда бывает много. Да еще мор позапрошлый год на тетеревов напал. Снег навалился тогда в середине сентября навалом: не проехать, не пройти. А птица, она чем сильна? Жерновами. Косачу особливо они нужны. Без жерновов — гибель ему.
— А причем тут снег? — поинтересовался Поздеев.
— Э-э, мил человек, природа! Вот у нас, к примеру, зубы. Мы ими и мясо режем и хлеб разжевываем. Так ведь?
А у косача где зубы? Нет их. Заменяют их в желудке жернова — камешки, гальки. Накрыл ранний снег землю, и остался косач без зубов. Попробуй-ка перевари дерево — сережку или почку березовую. Не переваришь. И сколько ни набивай зоб — впереди ждет голодная смерть. Косач до снегу жернова себе запасает. Летит на зябь, к озерам — на берега, к размытым оврагам, по дорогам снует. Склевывает гальки и камешки мелкие. А снег-то, он все разом накроет. И полетел косач — жернова искать, да так и гибнет голодной смертью.
А теперь о чернышах. Сказывал я вам, что на току тетерки облюбовывают дальнеприлетных. Так вот, соображают, видать, они, что от родни потомства крепкого не жди. Чужая кровь нужна. Вот и везу я чернышей. Один косач может со многими тетерками по весне погулять и, глядишь, потомство-то будет крепкое. Вот как она жизнь-то устроена.
— Молодчина ты, Евсеич, — сказал я ему на прощанье. — Приеду к тебе в гости обязательно, на косача вместе сходим.
— Приезжай, сынок, позорюем, ждать буду.
…Когда мы выехали из Камышовки, разговорились о старике.
— Ты видал, Гавриил, а? Старику семь десятков, а он не хочет жить у сына прихлебаем, старость на печке коротать, а?
— Да, старичок боевой. Побольше бы таких охотников было, — ответил Поздеев. — Да ведь он чуть ли не научное открытие сделал. Только подумай: жернова, свежая кровь…
— Стариковская мудрость. Жаль, что грамотенки мало, а то бы он кое-кого из охотоведов за пояс заткнул.
— Надо непременно побывать у него в гостях, — сказал Поздеев.
— А что, если сообщить в госохотинспекцию о нем. Пусть позаботятся о старике. Ведь это же фактический егерь. Пусть поощрят его, а? — предложил я.
— Пожалуй, идея! — сказал он. — Завтра же переговорю об этом. А тебе бы я посоветовал написать о нем в газету. Возьмись-ка, браток, за дело, а?
Так и родилась у меня тема этого рассказа. Рассказа о бывшем батраке, простом советском человеке Петре Евсеевиче Будовцеве, не захотевшем тихо доживать на печке и рассказывать внучатам сказки. А когда весной я побывал после этой встречи у Евсеича в гостях, мы стали друзьями. Всякий раз, возвращаясь от него в город, я заносил в дневник совсем крохотные заметки о делах неугомонного старика Будовцева.
ДВА РОГАЧА
Той осенью снег выпал рано — в конце октября. Легкий морозец день ото дня крепчал, и октябрьский праздник пришлось встречать по-зимнему — при двадцатичетырехградусном морозе.
Уткульский район после двухлетнего запрета вновь вошел в зону охоты на сибирскую косулю.
После встречи с Евсеичем в Светлоозерском районе мои компаньоны — шофер Малышка и Гавриил Поздеев не хотели и слушать о каком-либо другом месте, где можно было поохотиться на козла наверняка. Решили ехать, как обещали, к Евсеичу. Правда, для козлиной охоты компания явно маловатая, но мы рассчитывали и на нашего нового знакомого. Вчетвером, хотя и трудно, все же взять козла-хитреца вполне можно.