Евсеич посадил ее на край стола.
— Дружок, — ласково заговорил с сорокой старик, — намаялся, поди? А?
В ответ послышался негромкий крик вороной белобокой птицы.
— Вот тебе, угощайся. — Евсеич отщипнул от ватрушки кусочек и поднес на ладони. Дружок тут же проглотил его.
— Теперь видал нашего Дружка?
— Просто чудеса, Евсеич. Непременно своди меня, покажи, как работает птица, — попросил я Петра Евсеича.
— Обязательно, как же, — охотно согласился он. — На той неделе будешь у нас?
Я пообещал.
И, вероятно, пришлось бы мне посмотреть на славную белобокую работягу, если бы не случилась у меня в доме беда. Сильно заболел сынишка, и поездку на охоту надо было отложить на целых две недели. А спустя этот срок, полновластной хозяйкой стала зима. Добираться до Уткульского на «Победе» моего друга рассчитывать не приходилось: на дорогах властвовали метели.
Лишь на другой год весной, отправившись на утиную охоту, я был ошеломлен печальным известием о кончине Петра Евсеича Будовцева.
Не довелось мне больше видеть и его белобокого Дружка. Федя уехал учиться в училище механизации, а с его отъездом расстался с домом Будовцевых и Дружок. Он присоединился к своим длиннохвостым сородичам.
ИЗ ОХОТНИЧЬИХ ДНЕВНИКОВ
ЛЕБЕДЬ
Эти грациозные, статные птицы редко селятся на водоемах Южного Урала. И встречать их приходится далеко не всем охотникам. Лишь однажды белых великанов-лебедей я увидел весной на озере Кадкуль несколько лет назад.
…Озеро еще лежало подо льдом, но вокруг у берегов уже сверкали забереги. Талые вешние воды образовали в северной части озера большие плеса, и наша охотничья компания отправилась на утреннюю зарю туда.
Еще не отступила холодная ночь, но едва лишь заиграл рассвет, как все стояли в тростниках. Лёт начался.
Утки хотя и сновали невысоко, но я не стрелял. В темноте невозможно было отличить селезней от самок. Лишь когда заголубился восток, я разрядил ружье по кряковому селезню. Он шлепнулся почти у ног и бил крыльями о воду. Я вышел из скрада, чтобы подобрать его. И тут услышал, как вверху надо мной раздался крик какой-то птицы.
— Лебеди! — радостно вырвалось из груди. Я забыл про селезня, любуясь птицами-великанами, и вспомнил рассказ деревенского охотника Епифана.
Пара лебедей поселилась на озере и вывела трех лебедят. Но вернулась на другой год весной на озеро только пара. Видимо, в местах зимовки погиб выводок, а может быть, молодняк, спарившись, поселился где-то на других водоемах.
О лебедях мне много приходилось слышать от бывалых охотников, читать любопытные рассказы о верности лебедя и его подруги, о их бесстрашии в борьбе с врагами.
Епифан, рассказывая о лебедях, не забыл о случае, когда ребята-озорники попробовали проникнуть к гнезду лебедей. Птицы отбили у них охоту раз и навсегда. Накинувшись на своих обидчиков, лебеди наградили их синяками и шишками.
Да, лебеди ревностно защищают свое гнездо и выводок.
Я любовался размашистым полетом птиц, розоватых от первых робких лучей солнца. Они уходили от меня влево вдоль берега.
Один из охотников нашей компании, завидя крупных птиц, вскинул ружье. Но я успел крикнуть:
— Не стреляй! Лебеди!
Красавцы-лебеди продолжали свой путь. Они уже отлетели метров на триста, как раздался сначала один, а потом другой выстрел.
Летевшая впереди птица камнем рухнула вниз.
«Кто стрелял?» — встревожился я, направляясь к берегу. Наших в этом краю озера только двое. Остальные встали справа, в направлении деревни. Надо задержать негодяя.
Выходя из воды, я не сводил глаз с другой птицы. «Неужели ухлопает и эту? Да что же это за охотник? Откуда?»
Вдруг лебедь, описав небольшой круг, с криком ринулся вниз, туда, где упала убитая птица. До моего слуха донеслось хлопанье крыльев, всплески воды и снова неистовый лебединый крик.
Выскочив на берег, я стал свидетелем любопытной картины. Из камышей мелкого берегового плеса по воде тяжело выходил вымокший до нитки человек. Он отмахивался руками от наседавшей на него разъяренной птицы. Спотыкался, падал, вставал и, шатаясь, медленно приближался к берегу…
Лебедь с криком описал несколько кругов, опустился на плесо, где упала его подружка, но тут же поднялся и медленно полетел к середине озера.
…Мы подбежали к тому, кто стрелял в лебедя. Тот не пришел еще в себя.
— Эй, приятель! — крикнул мой компаньон. — Твое счастье, что легко отделался.