— Я думал — гуси, — утирая на лице кровь, плаксиво, протянул он.
— Давай документы, охотничек.
Но охотничьего билета у него не было.
К акту о незаконной охоте на лебедей мы приложили как вещественное доказательство номер мотоцикла, ружье и убитую самку.
Лебедей на Кадкуле с той поры никто не встречал. А не будь этих роковых выстрелов браконьера, белые великаны по-прежнему обитали бы на водоеме.
КРОВОЖАДНЫЙ ЁЖ
До последнего времени я так и считал, что еж — безобидный лесной обитатель, ночной охотник за мелкими грызунами и насекомыми, тонкий любитель лесных лакомств.
Но оказывается, что нередко, промышляя ночью, еж натыкается на гнезда птиц и превращается в кровожадного хищника.
Мне довелось быть свидетелем одного такого ночного визита к гнезду небольшой птички.
Года четыре назад по весне я отправился с друзьями на рыбалку на водохранилище Южно-Уральской ГРЭС.
Едва машина остановилась у берега, как все мы, прихватив снасти, отправились занимать «счастливые» места. Я отправился по берегу, вверх по течению. Часы показывали больше семи, и надо было спешить, так как на ужение рыбы оставалось каких-то полтора часа. А после рыбалки у костра без ухи — не дело.
Я прошел метров двадцать, и вдруг у плетня (к берегу подходили огороды) из густого, сухого бурьяна вылетела пичужка с беспокойным криком, больше похожим на писк. «Гнездо», — подумал я и подошел к бурьяну. Присев на корточки, внимательно стал рассматривать и вскоре, раздвинув сухие ветки, обнаружил гнездо. Четыре желтеньких, слепых комочка открывали не по росту большие рты. Я прикрыл гнездо, заметил место и отправился дальше.
…Стемнело, когда в ведре закипела уха. Наскоро поужинав, юркнули в палатку на ночлег, которую компаньоны установили почти у плетня, где я нашел гнездо. Я докурил папиросу и, повернувшись на бок, задремал. И, вероятно, уснул, если бы не возня, которую невесть кто затеял в ногах.
Дремоту сняло, как рукой. Я стал прислушиваться. Действительно, в палатке находился какой-то зверек.
Нащупав под телогрейкой в изголовье фонарик, я потихоньку приподнялся и осветил то место, где слышал таинственный, но неосторожный шорох зверька. Сноп фонарика ударил в палатку, и тут я увидел двух ежей.
— Вот, черти полуночные, — выругался я.
Испугавшись света и голоса, они тут же свернулись в клубки. Я вышвырнул их из палатки.
Утром поднялись чем свет. Освежившись студеной речной водой и прихватив пару бутербродов, вдвоем с Иваном Квочкиным — одним из моих компаньонов — отправились на облюбованную вечером заводь.
— Хочешь, покажу тебе птичье гнездо? — спросил я у Квочкина. — Птенцы такие забавные…
Он не дал себя уговаривать.
К сожалению, гнезда мы не увидели. Я безошибочно нашел лишь то место. Но ни гнезда, ни птенцов не было.
— Кто же мог ночью разорить гнездо? — изумился Квочкин.
Мы принялись рассматривать место разбоя. Метрах в трех от гнезда, у плетня, нашли перья взрослой птички, а рядом на едва заметном возвышении — нору.
Пока Квочкин вытаскивал из багажника «Победы» лопату и ведро, я обнаружил головку птенца.
— Сейчас узнаем, кто здесь живет, — сказал Иван и стал копать.
Нора была неглубокой и недлинной. Но копать не было смысла.
Плеснув ведро воды, мы выдворили ее обитателей. Фыркая и ерошась, сначала вынырнул один, а за ним и другой еж.
— Ах, разбойники! Ах, кровожадные! — не переставал браниться Квочкин, — мало им мышей, проклятые…
Так я убедился, что еж не только приносит пользу, но и вредит пернатому царству.
НЕПОНЯТНОЕ СОСЕДСТВО
Лиса — злейший враг тетеревиных, да и вообще птиц. Но довелось ли кому видеть или слышать, чтобы тетерка устраивала гнездо рядом с лисьей норой?
Два года назад весной я охотился на уток в Октябрьском районе. Сейчас не помню названия лабзовитого озерка, где я скрадывал гусей. Во всяком случае, оно находится где-то неподалеку от Кочердыка.
Место для гусиной охоты, пожалуй, лучше и желать не надо. С одной стороны к озерку, почти вплотную примыкает обширный березовый колок. Из него можно незаметно подойти к самым тростникам.
Я провел на озерке уже две зари и добыл двух серых гусей. Каждый раз я подходил к озерку и возвращался обратно со стороны колка. Но лишь в последний раз чисто случайно обнаружил недалеко от берега лисью нору.
Подбитый гусь спланировал и упал метрах в двадцати от берега, в березняк. Хорошо заметив место, спустя минут пятнадцать, я выбрался на берег и пошел за трофеем. Но как я ни старался, обнаружить гуся не мог. «Как сквозь землю провалился», — ругал я себя за то, что не вышел из озерка сразу.