Гости пошли назад к своим, а мы быстро уложили в машину наше снаряжение и уток, затолкали в багажник небольшой, но довольно тяжелый мешок с отборными карасями и медленно поехали вдоль чистого озера поближе к дому. Сзади было видно, как вся компания охотников пошла от машины на косу с мешками и корзинами.
— Жаль, лопатку забыли взять, — сказал Вадим.
— Нет, не забыли, — ответил ему Александр, ловко поворачивая руль, чтобы объехать ямку на дороге. — Я ее забросил в озеро. Она там в такую тину попала, что теперь навсегда пропала. Никто уже больше не будет копать ею ловушки для рыбы…
Километра через два мы выехали к маленькой землянке, поставленной в бурьяне у берега озера. Вокруг нее на жердях сушились сети. У коптящего легким дымом маленького костра сидел старый рыбак.
Мы остановились, подошли к нему.
— Здравствуй, папаша! Как рыбка ловится?
— Здравствуйте, — ответил рыбак. — Совсем плохо нынче рыба идет. Поставил 20 сетей, достал восемь карасей. Все мелочь — двух да трехпалые. На уху не хватит.
— Надо не сетями, а руками ловить, — сказал ему Александр. — Тогда отборных можно брать, пятипалых, а мелочь отбрасывать.
— Может, скажешь, штанами, — пошутил старик.
— Нет, всерьез, вот посмотри.
Александр открыл багажник и показал ему еще живых карасей.
— Где это вы, ребята, таких хороших рыбин достали? — удивился он. — Такие и в сети редко заходят…
Мы рассказали ему о рыбьей дороге на косе.
— Так это очень редко бывает, даже не каждый год. Я здесь третий десяток ловлю рыбу от артели, и только слышал об этом, а сам ни разу не видел, чтобы так шел карась.
— А как же могли узнать об этом браконьеры?
— Это, наверно, случайно заметили рыбаки вон с того дальнего хутора, что в стороне от нашей деревни, — махнул рукой старик. — Она, видно, еще накануне пошла понемногу. Вот и заметили и приезжих охотников надоумили. Эдак они могли целую тонну рыбы начерпать, перевести ее всю. Теперь будем следить всей деревней, чтобы в будущем кто так не пакостил…
Мы оставили старику десяток больших жирных карасей из нашего «улова», пожелали удачи и поехали домой.
Впервые возвращались с охоты не только с утками, но и с пойманной рыбой.
ОСЕЧКА ДУШИ
Осенняя полночь… Город спит глубоким сном, а мы уже мчимся по пустынным улицам. Мы — это я и мои давние спутники в поездках на охоту и рыбалку: старый большевик, персональный пенсионер Василий Спиридонович Галанов и Александр Маркин, завзятый рыболов и охотник.
Остался позади центр города. Яркие лучи фар вырвали из темноты придорожные липы с поникшей желтой листвой, посеребрили мокрый после дождя асфальт и перила моста через Миасс. За рекой свернули в узкий переулок между маленьких домиков. В одном из них живет наш общий знакомый старый охотник Семен Андреевич Куницын, худощавый и очень бодрый и подвижный человек, несмотря на то, что ему уже давно пошел седьмой десяток.
Остановились у ворот. Не успел заглохнуть мотор, как щелкнула задвижкой калитка и показался сам Семей Андреевич.
— Долго, долго вы спите! — закричал он своим звонким не по годам голосом. — Я аж ждать устал.
— Давай, Семен, быстрее загружайся, — оборвал его Василий Спиридонович.
— Голому одеться — только подпоясаться, — ответил Куницын своей любимой поговоркой.
Он кряхтя вытащил со двора мешки с чучелами, сумки, котелки, термос и множество других вещей. Когда все было уложено, Семен Андреевич принес еще свернутый в большой пакет брезент и тулуп.
— В дороге утрясемся, — сказал он, толкая брезент на Галанова. — Эй, Спиридоныч, подвинься малость, расселся, как дома на печи! Ну, айдате, поехали…
Зашумел мотор, и мы двинулись в дальнюю дорогу на границу Октябрьского района. Поехали, по выражению Куницына, сразу за тремя зайцами.
Была поздняя осень, но на озерах еще держалась утка.
Не менее заманчивым было поохотиться на тетеревов. Первые заморозки и сильные ветры уже сняли с берез золотистый наряд листвы. Косачи, как говорят, пошли на деревья. Запасливый Куницын взял с собой тетеревиные чучела. Но он сам предлагал поохотиться «вместо косача на рогача».
У Василия Спиридоновича было разрешение на отстрел козла. Мы как раз ехали в отведенное для охоты по лицензиям место. Но никто из нас не знал хорошо те леса, где водились дикие козы. Стрелять можно было только самцов, а самок — категорически запрещалось. Это осложняло задачу.