— Неудобно как-то, — нерешительно возразил я, — да и лысухи не дичь.
— А неудобно, так ходи попом, — рассердился Григорий. — Многие там постреливают. Лысух в этом году — сила. Сейчас они получше косатых, жиром облиты. Зря вы, городские, лысуху за дичь не считаете, птица не хуже других.
«А ведь Григорий правду говорит», — подумал я и на другой день пошел на озерко.
Еще издали услышал выстрелы: кто-то здесь уже охотился и, видимо, небезуспешно. Обошел озерко по берегу и окончательно убедился — Григорий не обманул. Дымчатых, почти черных, похожих и на курицу, и на утку лысух было много, но взять их оказалось не просто. Кто-то плавал на лодке вдоль кромки тростников и время от времени стрелял. У меня лодки не было.
— Вы, дядя, спрячьтесь на берегу да караульте. Они обязательно выплывут, — неожиданно посоветовал мальчуган, вертевшийся возле меня. — У кого лодок нет, всегда так делают.
Я снисходительно оглядел мальчика.
— Спасибо за совет. Пожалуй, попробую.
Было немного досадно, что вот такой малыш наставляет меня, охотника, но ничего не оставалось, как последовать его доброму совету.
Облюбовав широкое плесо, я залез в росший на берегу бурьян и затаился. Мой маленький спутник устроился поблизости. Долго ждать нам не пришлось. Минут через двадцать из тростников на плесо выплыла дымчатая птица с белой лысиной на лбу и тут же скрылась. Я по опыту знал, что сейчас она появится снова, и приготовил ружье.
И вот лысуха показалась опять.
— Бейте, — услышал я горячий шепот. — Ну бейте же, дядя, а то уплывет она.
«Если промажу — позор», — подумал я, тщательно прицелился и выстрелил. На плесе взметнулась фонтанчиком вода, и серая птица перевернулась вверх лапками.
— Сейчас достану, — сказал мой помощник, проворно вскакивая на ноги.
— Не надо. Теперь не лето, вода холодная.
— Мы привычны, холода не боимся.
Мальчуган быстро засучил штаны и зашлепал по воде. Плесо было мелкое, вода едва доходила ему до колен. Подобрав лысуху, он благополучно вернулся.
— Васю-ю-тка! — долетело до нас. — Где ты запропал? Иди в избу.
Мальчик посмотрел на меня и пояснил:
— Мамка зовет. И чего ей надо?
— Если зовет, значит надо. Иди уж, попадет еще.
Он огорченно вздохнул и нехотя пошел.
— Постой-ка! Возьми лысушку себе.
— Зачем? — мальчик удивленно взглянул на меня. — Ведь вы же ее добыли, а не я.
— Нет, брат, вместе добывали. Да без тебя я, может, и не догадался бы, как тут у вас надо охотиться. Так что бери.
— Не надо! — еще решительнее отказался мальчик. — Я на птиц на живых люблю смотреть, они интересные. А убитая мне ни к чему.
Не прибавив более ни слова, он побежал к деревне. «Вот ты какой!» — растерянно думал я, глядя вслед мальчугану.
Солнце коснулось горизонта. Последние лучи заскользили по плесу, разбрасывая всюду сверкающие золотистые полосы. У меня почему-то пропало всякое желание продолжать охоту, несмотря на то, что лысухи словно нарочно то и дело показывались из тростника. Я спрятал свой трофей в рюкзак и пошел домой. Впереди за кустами послышался грохот пустых бочек, а затем показалась и знакомая телега Григория, — он работал водовозом и сейчас ехал к озеру за водой. Придержав лошадей, закричал, стараясь перекрыть грохот пустых бочек:
— Что, с добычей, или опять попом?
— Попом, — ответил я и свернул в сторону.
НА ТЯГЕ
— Хорр! Хорр-р-р!
На сиреневом вечернем небе показался силуэт небольшой птицы. Она летела медленно и невысоко: чуть выше елей и берез, выстроившихся по обеим сторонам лесной просеки. Когда птица пролетала надо мной, хорошо были видны длинный клюв и с мягким округлением крылья.
— Хорр! Хор-р-р! — вальдшнеп протянул вдоль просеки и исчез в сумерках.
А немного погодя в вечерней тишине снова послышалось:
— Хорр! Хоррр!
Летел второй долгоносик.
Вот это и есть тяга вальдшнепов. Бывает она весной, когда лопаются почки на деревьях, когда от земли пахнет старыми листьями и снегом, когда солнце уходит на покой за неровную кромку леса на горизонте и небо расцвечивается дивными вечерними красками. В лесу тишина.
И вдруг:
— Хорр! Хор-р-р!
Вдоль просеки, лесной дороги или опушки тянет лесной кулик-вальдшнеп. Иногда навстречу ему вылетает такой же долгоносик. Они встречаются в воздухе, и начинается бой. Птицы наносят друг другу удары крыльями и длинными носами — оружие мало подходящее для подобных сражений. Наиболее сильный и ловкий боец побеждает противника, и тот оставляет поле боя. А где-то внизу раздается нежный окрик самочки, ради которой и сражались длинноносые дуэлянты.