— А я продолжу, продолжу, немного вот передохну и продолжу… В городе, значит, нас задержали и подучили немного. А потом собрали всех — и в теплушки. А потом уж повезли да прямо без остановок. Едем, значит, а известно всем, что не к теще едем. Извините, да-а, что не так…
— А я свою тещу прямо бы наградил, — опять подал голос отец Лены Козловой.
— Как это так?! — поразился гость и посмотрел на всех растерянно, виновато.
— А вот так! Честно слово, не вру. Этот баянчик-то она, родимая, подарила. — И баянист засмеялся, и по классу пошел шум, говорок. Юлия Ивановна резко вскинула брови:
— Потише, товарищи! Мы так сорвем наше мероприятие, умоляю: потише…
— А ты не волнуйся, дочка, никого не сорвем. Я человек простой, не обидчивой. А вот фрицы меня в первом же бою пообидели… — И гость сделал паузу, а в классе стало тихо, как будто бы пусто даже, и тишина эта ему пришлась по душе. Он улыбнулся и покачал головой.
— Значит так, они меня пообидели. Разрывной осколок в плечо и по руке немного проехало. А что потом — ничего: на носилки нашего брата да на койку к хирургу. Тот меня на три месяца запечатал, а для меня госпиталь, как тюрьма, да кому скажешь — привезли, дак лечись. Но зато уж подлечили, поставили на ноги. И рука почти отошла, только ноет к погоде. Вот сейчас, к примеру, буран, а у меня сразу боль в плече. Ох и нудно, ребятки. Так и рвет, так и ходит, как собаки едят… — В классе вспыхнул смешок, но гость даже не разобрал. Он потер плечо и стал поднимать кверху руку.
— Разогнуть вот смогусь, а уж согнуть не пытайся. Молотком надо бить, да и то не согнешь.
На первых партах — веселое оживление. И вдруг гость улыбнулся и подошел к одной парте:
— Ты что, Чапаев, не веришь солдату?.. Тогда сгибай, а я посмотрю…
Все опять засмеялись, даже у Юлии Ивановны дрогнули губы. Ей хотелось все время быть строгой, но вот сейчас не пришлось. А в это время уже вставал с места Игорь Хазанов. У него было веселое, озорное лицо. Ему, наверно, понравилось, что его назвали Чапаевым. Мальчик подошел к Демёхину и стал гнуть ему руку. В классе начался шум и волнение. Все вскочили на ноги и смотрели на Игоря. Что бы ни делал этот умненький черноглазый мальчик, все уже привыкли смеяться над каждым его словом, движением. Его несчастье было в том, что он носил ту же фамилию, что и веселый известный комик, которого часто показывали по телевизору. Вот и теперь, едва Игорь встал с места, в классе начался хохот и шум. Этот хохот становился все сильнее, сильнее, потому что мальчик все еще пытался согнуть руку у гостя. Демёхин прищурился и смотрел на него ласково, как на котенка, а Игорь весь покраснел и вспотел. Наконец он сдался и отошел. И снова — шум в классе, веселье. Громче всех хохотал баянист.
— Умора прямо! Не надо в цирк…
Игорь все еще стоял у стола, ему хотелось какого-то продолжения, а может, ждал вопросов к себе, приказов.
— Игорь, покажи, как медведь кричит?.. — к нему обратилась девочка с первой парты. И она еще хотела что-то сказать, но ее перебила учительница.
— Наташа, что это все? У нас же мероприятие…
— Извините, Юлия Ивановна. Я для примера. У меня дядя Коля есть, так он за волка воет и за слона. Он даже может, как грач… — Девочка покраснела от гордости, но в это время снова подал голос Юрий Сергеевич:
— Ну дает дядя Коля! Я б на его месте брал по трешке за представление… — Баянист повертел шеей и сразу же наткнулся на злые глаза учительницы. Наконец, она не выдержала и обратилась сразу ко всем:
— Что такое, товарищи! Для чего мы здесь, для чего?!
— Правильно, хозяйка! — поддержал ее отец Ани Замятиной. — Бери вожжи смелей, а то распряглись…
— Хорошо, хорошо, пойдем дальше, товарищи, — сразу ободрилась учительница. — А ты, Игорек, садись на свою парту и слушай внимательно. А вы, Петр Алексеевич, простите нас, что такие веселые…
— Это ничего, что веселые, — ответил тихо Демёхин, — раз шумят да дурят — значит, сытые да обутые. На голодно брюхо не надуришь. Как у нас было в Чинеево… — он не договорил, что было в Чинеево, потому что Хазанов захлопал себя по животу, привлекая внимание: «Голо брюхо не казать — чем попало, тем и драть…» — эту прибаутку он повторил несколько раз своим развязным веселеньким голоском, и в классе опять засмеялись. Даже у родителей кто-то прыснул, не удержал себя. Юлия Ивановна залилась сразу краской и крикнула надрывно, отчаянно:
— Хазанов, я тебя выведу!!! Кому сказано — выведу и схожу за родителями…
— А они не придут. Им некогда… — улыбнулся Хазанов, потом еще хотел что-то добавить, но его перебили:
— Как это некогда? Не понимаю… Вот и сегодня они не явились. Но я добьюсь, товарищи! Я их приведу… — У Юлии Ивановны побледнело лицо.