Американцы работали серьезно. Вот только рассчитывать, что они будут делиться всеми своими находками не приходилось, усмехнулся Филин. Вернее, делится будут, но со временем и если сочтут, что им это выгодно или во всяком случае не повредит…
В коридоре послышался шум, дверь широко распахнулась и в кабинет ввалился генерал Гресь. Большой, с блестящей лысой головой, громовым голосом и тяжелым, пристальным взглядом, он выглядел настолько же типичным генералом, насколько Филин нетипичным. При этом Гресь был осторожным и хитрым контрразведчиком, способным выжидать, строить хитроумные комбинации и при необходимости спокойно идти на компромиссы. И даже на попятный.
Тяжело опустившись на обтянутый черным дерматином диван, Гресь с ходу продолжил прерванный разговор:
– Значит, тебе там, на процессе, нужен именно Ребров? Объясни – почему? Почему именно он? Ты в нем так уверен?
– Я его знаю много лет. Доверяю ему целиком и полностью. Говорит по-немецки, как настоящий немец. А также по-английски. Высшее юридическое образование. Служил в «Смерше», выявлял диверсантов, участвовал в их задержании. Занимался перевербовкой немецких агентов… Знает приемы рукопашного боя. Хорошо стреляет.
– Это, конечно, хорошо, что стреляет, но для нас не самое главное. Думать он умеет? Наблюдательный? Нервы в порядке?
– Ну, нервы после войны у всех немного расшатаны…
– Немного? Или…
– Немного. У него в блокаду умерли родители. Невеста погибла во время бомбежки… Он один. И делать ему на гражданке нечего.
Гресь быстро взглянул на Филина, лицо того было бесстрастно.
– Я уверен, он должен остаться у нас. Сейчас наступают новые времена, нам именно такие люди понадобятся… Среди западной публики, которой там будет невпроворот, он будет выглядеть вполне уместно.
– Ладно, наши правила тебе известны.
– Под мою личную ответственность.
– Вот именно.
Генералы помолчали.
– В общем, Сергей, ты переключаешься на процесс, – хлопнул ладонью по колену Гресь. – Целиком и полностью. Процесс должен состояться. Любой ценой. Вопрос важнейший. Ситуация, сам знаешь…
– Как написала одна английская газета, «„Медовый месяц“ антигитлеровской коалиции подошел к концу».
– А был ли он, этот самый медовый месяц? Тут еще вопрос. Исходить надо из того, что на Западе полно тех, кому Международный трибунал ни к чему. Им нужны германские тайны, германские ресурсы, германская агентура, но не разоблачения, которыми грозит такой процесс… А вдруг станет известно, кто вел Гитлера к власти? Кто помогал ему вооружаться, кто прощал долги? Они, эти люди, и сейчас, между прочим, там рулят.
После паузы Гресь продолжил.
– Ну и в Германии, сам понимаешь, такой процесс восторга не вызывает. С фашистами бывшими все понятно – они на все пойдут, чтобы процесс не состоялся. Но и те, кто фашистами не был, боятся, что процесс превратится в суд над Германией и немцами. А раз боятся, значит, против. Вот такие дела. Врагов у тебя там будет – полно. Только успевай поворачиваться.
– Мне кажется, что отменить процесс уже нельзя, – возразил Филин. – Соглашение подписано на высочайшем уровне, машина заработала… Да и общественное мнение на нашей стороне.
– Ну, на общественное мнение надеяться… Отменить, пожалуй, и нельзя, зато можно отложить, отодвинуть, а там и забыть потихоньку. Одна хорошая провокация, и сразу пойдут разговоры, что надо подождать. А там… Мы этого допустить не можем. Так что работа там у тебя будет сложная.
– Место уже определено окончательно?
– Да, Нюрнберг. Американская зона оккупации. Они там сейчас полные хозяева. Сам понимаешь, там будут работать все разведки мира, лучшие силы. Разумеется, они будут искать возможности иметь свои глаза и уши в нашей делегации, среди наших людей… Будут попытки завербовать. Тебе предстоит заниматься и этим.
– Понятно.
– И вот еще что…. Принято решение привлечь для работы в Нюрнберге нашего агента в Америке Гектора. Ты знаешь, сколько в него вложено сил и средств. Ценнейший кадр! Ценнейший! Поэтому не дай вам бог его засветить!
Гресь встал. Подошел к столу, за которым сидел Филин, положил на него ручищи и наклонился вперед. Сказал, стараясь быть как можно убедительнее: