— Ну, как дела? — сказал он. — Как ладите с дедом? — Он сел на край дивана.
— А он подох, — безучастно сказал Джонсон.
— Ты что, серьезно? — вскричал Шепард.
Он поднялся и пересел поближе, на кофейный столик.
— Да нет, — сказал Джонсон. — Покамест нет. Я хотел сказать: чтоб он сдох.
— Где же он все-таки? — упавшим голосом спросил Шепард.
— Удалился на горы, — сказал Джонсон. — А с ним еще кое-кто. Схоронят в пещере священные книги, возьмут по паре всякого скота и прочее. Как Ной. Только в этот раз будет не потоп, а пожар.
Шепард недовольно поджал губы.
— Понятно, — сказал он. — Иными словами, старый дурень тебя бросил?
— Ничего он не дурень, — огрызнулся Джонсон.
— Бросил или нет? — нетерпеливо переспросил Шепард. Джонсон пожал плечами.
— А инспектор твой где же?
— Я к нему в няньки не нанимался, — сказал Джонсон. — Это он у меня в няньках.
Шепард рассмеялся.
— Постой минутку, — сказал он.
Он встал, вышел в переднюю, взял со стула плащ, понес его вешать в шкаф. Хоть какая-то отсрочка, время сосредоточиться, подобрать такие слова, чтобы малый остался. Никакого нажима. Только добровольно. Джонсон разыгрывает неприязнь к нему. Просто боится уронить свое достоинство — и, значит, пригласить его нужно так, чтобы не нанести достоинству никакого урона. Он открыл стенной шкаф, снял вешалку. В шкафу до сих пор висело серое зимнее пальто его жены. Шепард хотел отодвинуть его, пальто не подавалось. Он рывком распахнул полы и передернулся, как будто, вскрыв кокон, увидел личинку. Внутри, зареванный, бледный, с одурманенным от горя лицом, стоял Нортон. Шепард секунду молча глядел на него. Внезапно его осенило.
— А ну вылезай, — сказал он.
Он крепко взял мальчика за плечо, ввел в гостиную и подтолкнул к розовому креслу, где, положив на колени энциклопедию, сидел Джонсон. Сейчас все разом решится.
— Руфус, я в трудном положении, — сказал он. — Мне не обойтись без твоей помощи.
Джонсон бросил на него подозрительный взгляд.
— Понимаешь, — сказал Шепард, — нам в доме необходим еще один мальчик. — Его голос звенел неподдельным отчаянием. — Нашему Нортону еще ни разу не приходилось хоть в чем-то себя ущемить. Он понятия не имеет, что значит делиться. И вот нужно, чтобы кто-то был рядом и научил его. Ты не выручишь меня? Поживи немного у нас, а, Руфус? Без тебя мне не обойтись. — От волнения он пустил петуха.
Нортон вдруг вышел из оцепенения. Его лицо налилось яростью.
— Он влез к ней в комнату, он брал ее гребенку! — пронзительно выкрикнул он, дергая Шепарда за рукав. — Он надевал ее пояс и плясал с Леолой, он…
— Прекрати! — оборвал его Шепард.— Ты что, только ябедничать горазд? Тебя не просят докладывать, как Руфус вел себя. Тебя просят принять его по-человечески. Ясно тебе?
— Видишь, что творится? — сказал он, обращаясь к Джонсону.
Нортон злобно лягнул ножку розового кресла, норовя попасть по больной ноге Джонсона. Шепард дернул его назад.
— Он говорил, ты просто звонарь! — взвизгнул мальчик. По лицу Джонсона воровато скользнуло удовлетворение. Шепард и бровью не повел. Мальчишка задирается, это тоже защитный прием.
— Так как же, Руфус? — сказал он.— Поживешь ты у нас? Джонсон, не отвечая, засмотрелся на что-то в отдалении.
Должно быть, ему рисовалось впереди нечто приятное, во всяком случае, он ухмыльнулся.
— А чего, — сказал он и перевернул страницу энциклопедии. — Хуже терпели.
— И отлично, — сказал Шепард. — И превосходно.
— Он говорил, ты ни в чем ни бельмеса не смыслишь, — сдавленно прошептал мальчик.
Наступило молчание.
Джонсон послюнил палец и опять перевернул страницу.
— Вот что я вам скажу обоим, — внятно и ровно начал Шепард. Переводя глаза с одного на другого, он чеканил каждый слог, давая понять, что говорит раз и навсегда, а им надлежит молчать и слушать. — Если бы мне было важно, что Руфус обо мне думает, я вряд ли стал бы зазывать его к себе, — сказал он. — Руфус окажет услугу мне, я — ему, а мы с ним вдвоем окажем услугу тебе. Пусть Руфус думает обо мне что угодно, это не помешает мне сделать для него все, что в моих силах. Иначе я был бы чистой воды эгоист. Если я чем-то могу помочь человеку, мне ничего другого не нужно. Личные счеты меня не занимают, я выше этого.
Ни звука в ответ. Нортон уставился на сиденье кресла. Джонсон водил носом по странице, разбирая мелкий шрифт. Шепарду были видны только две макушки. Он усмехнулся. Что ж, победа. Руфус остается. Он протянул руку, взлохматил волосы Нортону, хлопнул Джонсона по плечу.