Нягол растирал большими руками тощие плечики Гнома, а тот повизгивал от боли и удовольствия…
Через две недели действительно появился Весо Как обычно, он путешествовал инкогнито, но местным властям не составляло особого труда узнать о его приезде. И все же Весо появился неожиданно, в ранние послеобеденные часы. Нягол в это время спал, и он сел ждать.
Очень скоро в палату явился главврач. Весо не пожелал будить больного, и они перешли в кабинет. Пока врачи докладывали о состоянии Нягола прибыл Трифонов. По одному его взгляду хозяин кабинета понял, что его ждет строгое внушение за запоздалый звонок в комитет.
Однако врачи обрадовали гостя: Нягол быстро идет на поправку, уже выходит на прогулки в парк разумеется, в сопровождении сестры и врача. Состояние товарища Нягола, добавили врачи, не раз было критическим, пришлось повторно класть его на операционный стол, но все это в прошлом, рана почти затянулась, температура нормальная, но самое главное — к больному вернулся аппетит, причем такой, как и полагается настоящему болгарину старой закваски. Вообще кремень, не человек, а самообладанию его можно позавидовать.
— Они соратники по подполью, — вставил Трифонов, показывая взглядом на Весо. — Старые боевые товарищи…
— Было, да быльем поросло, — сказал Весо. — Значит, будем считать, что все в порядке?
Все разом кивнули, Весо поблагодарил, и врачи гуськом вышли из кабинета. Остались только Весо, Трифонов да главврач — он не понял их желания поговорить с глазу на глаз и слушал так внимательно, будто хотел выучить наизусть каждое слово.
— Насколько я знаю, вас подробно информировали о случившемся, — начал Трифонов. — Следствие закончено, готовим выводы.
— Ага, — сказал Весо. — И какие же?
В глазах его маячила насмешливая искорка.
— Разумеется, прежде всего политические. Но и моральные.
— Не знаю, какими будут ваши выводы, но, очевидно, нам есть над чем задуматься. Во-первых, разве этого человека не знали раньше? Сведения показывают, что он уже давно распоясался. — Весо искоса глянул на собеседника. — Во-вторых, оружие. Как это вообще возможно?
— К сожалению, оно у него осталось еще с антифашистских времен. Служебный пистолет он давно сдал.
— А вы лично знали этого Еньо?
— Бегло.
— А когда его решили лишить звания, вы с ним не беседовали?
Трифонову наступили на больную мозоль: это неприятное дело он перепоручил другим.
— Это мое упущение… Я был очень занят, да и кто мог предположить…
— Еще один вопрос. Правда, что когда-то в той же корчме Еньо уже угрожал Няголу?
«И это знают…» — подумал Трифонов.
— Увы, правда. Это стало известно в ходе следствия.
— А были тогда в корчме коммунисты?
— Двое.
— И промолчали?
— Они не придали этому значения, к тому же один из них туговат на ухо.
— А говорят, что Еньо кричал, как сумасшедший.
Трифонов тщетно поглядывал на главврача.
— Да-а-а, — протянул Весо. — Все мы крепки задним умом. Вы, наверное, знаете, что говорят в народе: человек пал от рук своих же?
Это переполнило чашу: раз в центре и до этого добрались, значит, последуют выводы.
— Эти россказни исходят от определенным образом настроенных людей, — осторожно возразил Трифонов.
— Настроенных, говорите. Это еще как сказать Вот я, например, как только обо всем узнал, сразу подумал то же самое… А вы нет?
— Признаюсь, нет, — Трифонов ерзал, как на угольях. — Все было так неожиданно, что я не успел проанализировать возможные последствия.
— Понятно, — неопределенно сказал Весо и спросил: — Вы упомянули о выводах. Что вы имеете в виду?
Трифонов снова запнулся: начальство сыпало соль на живую рану.
— Мы еще не уточнили, но, очевидно, начнем с парторганизации села. Проведем собрание, заседания, разберемся во всем досконально. Виновные будут привлечены к ответственности.