Три часа длился неравный бой. Один за другим гибли наши товарищи. И только когда кончились патроны, оставшиеся в живых двинулись следом за ушедшим полком. Скоро поняли, что своих не догнать: фашистское кольцо сомкнулось. Решено было пробиваться малыми группами. Одну из них в семь человек доверили мне как командиру отделения.
Несколько недель голодные, некоторые, в том числе и я, раненые блуждали по лесам и топям, обходя дороги и населенные пункты. Окончательно обессилевшие, завернули в село, предварительно разведав, что немцев там нет. Безоружные (не осталось ни одного патрона, ни одной гранаты), мы нарвались на засаду. Единственное, что успели, убить предателя, оказавшегося среди нас.
…Фашистский лагерь в городе Невеле. Вместе с товарищем Михаилом Поповым снежной ночью, прорвав колючую проволоку, бежали. Скрывались в хуторах и маленьких деревушках, разыскивая партизан. Найти не успели. Нас схватили.
Лагерь в Польше. В первую же ночь, голыми руками расправившись с охранником, ушел. Оказался в Белоруссии, в Пинской области, знаменитой своими дубравами и непроходимыми болотами. На этот раз повезло. С помощью местных жителей удалось связаться с небольшой группой Бруева. Встретили меня, однако, настороженно. Да оно и понятно. Партизанское движение там только набирало силу, действовали мелкие разрозненные отряды. Зверствовали фашистские холуи-полицаи. Обирали жителей, помогали гитлеровцам угонять советских людей в Германию на фашистскую каторгу, жестоко расправлялись с семьями командиров Красной Армии, партийных и советских активистов. Зная местные леса и болота, они наводили карателей на партизанские базы.
Разумеется, ничего этого я тогда не знал. И первая встреча с представителем Бруева грузином Терентием Самилия удовольствия не принесла. Не выпуская из рук направленного на меня пистолета, он сказал:
— Я не имею права не верить тебе, но и верить не могу. Поэтому, дорогой, договоримся так. На наших глазах ты убьешь фашиста, завладеешь его оружием и только тогда командир сможет вести с тобой разговор.
Задание я выполнил: уничтожил двух фашистов. Так началась моя партизанская жизнь. Вскоре наша группа, состоящая сперва из шести человек, выросла в отряд, насчитывающий несколько десятков активных штыков. Он вошел в состав одной из бригад. Мы уже знали, что действует Пинский подпольный обком партии, горком, райкомы, первичные партийные организации. В отрядах повсеместно принимали торжественную клятву:
«…Я клянусь за сожженные города и деревни, за кровь и смерть наших жен и детей, отцов и матерей, за насилие и издевательства над моим народом жестоко отомстить врагу и, не останавливаясь ни перед чем, всегда и везде смело, решительно, дерзко и беспощадно уничтожать немецких оккупантов.
Я клянусь всеми путями и средствами активно помогать Красной Армии повсеместно уничтожать фашистских палачей и тем самым содействовать скорейшему и окончательному разгрому кровавого фашизма.
Я клянусь, что скорее погибну в жестоком бою с врагом, чем отдам себя, свою семью и белорусский народ в рабство кровавому фашизму.
Слова моей священной клятвы, сказанные перед моими товарищами партизанами, я скрепляю собственноручной подписью и от этой клятвы не отступлю никогда.
Если же по своей слабости, трусости или по злой воле я нарушу свою присягу и изменю интересам народа, пускай умру я позорной смертью от рук своих товарищей».
Пример стойкости, мужества показывали коммунисты. Это командир В. З. Корж, бывший до войны заведующим отделом обкома партии, участник боев в Испании; секретарь подпольного райкома партии Ф. С. Куньков; наш комсомольский вожак Э. Б. Нордман и многие другие.
Смелую операцию по ликвидации трех полицейских гарнизонов совершили Василий Захарович Корж и Эдуард Нордман. Нордман, одетый в мундир офицера-эсэсовца, «превратился» в господина обер-лейтенанта — представителя военной комендатуры, а Корж — в полицейского, переводчика. Они приезжали в села, собирали полицаев на инструктаж, ловко их разоружали, ну а остальное было, как говорится, делом партизан.
Несколько раз доводилось мне встречаться с секретарем Пинского подпольного обкома партии Алексеем Ефимовичем Клещевым, доставляя ему важные сведения. Впоследствии генерал-майор Клещев стал Героем Советского Союза. Человек большого мужества и отваги, он был удивительно обаятельный и душевный. Нас, связных, не отпускал без чая, подолгу беседовал о жизни и быте партизан, интересовался нашими родными и близкими. Тогда говорили, что секретарь обкома знает по имени и отчеству всех партизан. Не знаю, насколько это верно. Ведь уже в 1943 году соединение насчитывало 20 тысяч человек. Но вот передо мной пинская газета, присланная юными следопытами. Ее корреспондент Н. Федотов пишет: