К концу проверки обнаружен и второй подозрительный случай – еще одна девочка четырнадцати лет. Они сидят вместе, но чуть поодаль – убитые горем, в одиночестве лелеющие свой душный ужас. Им придется отправиться в больницу для дополнительной проверки – прямо сейчас, сию минуту. Первая, Хелен, судорожно всхлипывая, мотает головой: она не хочет садиться в машину, ей нужна мать. Может быть, если она не полезет в машину, ей позволят убежать обратно в класс и снова окунуться в счастливую, бездумную скуку урока. Может быть, про нее просто забудут – к тому же она никогда еще не ездила на машине. Санитары мягко, но решительно подавляют ее сопротивление, и мы вновь оказываемся на длинной красной дороге, ведущей в Омуго.
Последний из нескольких анализов на сонную болезнь – спинномозговая пункция. Воткнуть иглу человеку в позвоночник – дело нешуточное. У нас этим занимаются только врачи. Здесь же Хелен, раздетая до пояса, садится на стол в коридоре, прикрывая согнутыми руками свои маленькие груди. Медсестра наклоняет девочку вперед и крепко держит ее голову, не давая оглянуться. Сзади лаборант мягко пробегает пальцами по ее позвоночнику, нащупывает нужное место на пояснице и протирает его дезинфектантом цвета ржавчины. Потом берет длинную толстую иглу и со сноровкой опытного матадора всаживает ее между позвонками в узкий канал спинного мозга. Слишком глубоко – и у Хелен будет вагон проблем, слишком слабо – и ему придется повторять все заново. Похоже, что и на этот раз ошибки удалось избежать.
Он открывает вентиль у основания иглы, и в пробирке начинают собираться капельки вязкой, прозрачной спинномозговой жидкости. Это какая-то мистика, жутковатая алхимия: ведь в нашем теле нет жидкости ценнее. Бог пожелал, чтобы почти никто из нас не видел ее от рождения и до самой смерти. Если что-то можно назвать нашей квинтэссенцией, то именно их – эти блестящие драгоценные капельки. Хелен может пожертвовать лишь несколько, но этого хватит для проверки на паразитов. В палатах, на железных койках, покорно тоскуют пациенты. Со всеми дежурят родственники, которые готовят им еду в полутемном сарайчике рядом с больничным корпусом, отгоняют мух и сидят тихо. Матери ухаживают за детьми, дети – за матерями. Большая африканская семья – лучшая помощь в борьбе с болезнями.
Лечение протекает следующим образом: на первой стадии это цикл из семи-десяти внутримышечных инъекций пентамидина ежедневно. Он весьма эффективен и продается по всей Африке за умеренную цену. Я сказал «продается»? Виноват: я имел в виду, продавался. Его европейский производитель, Aventis Pharma, обнаружил, что пентамидином можно также лечить пневмонию у больных СПИДом (конечно, не в Африке, а в Америке), и здесь его мгновенно стало трудно найти. Цена подскочила в пять раз. Благодаря поднятому в прессе шуму и международному давлению 85 000 ампул пентамидина каждый год безвозмездно отсылаются во Всемирную организацию здравоохранения (ВОЗ).
На второй стадии сонной болезни используется гораздо более серьезное и сомнительное средство – меларсопрол. Это одно из старейших лекарств, которые до сих пор находят постоянное применение. Этой кувалде из арсенала медицины уже 51 год. Я видел, как сестра готовит укол: надев резиновые перчатки, она осторожно набирала дозу меларсопрола в гигантский шприц, точно в классическом фильме ужасов. Шприц ей пришлось взять стеклянный, так как лекарство настолько токсично, что растворяет пластик. А ведь она собиралась ввести его в вену живой женщине! Активный ингредиент меларсопрола – мышьяк. Больная протягивает руку, чтобы ей наложили жгут, отворачивается в сторону. Она знает, что сейчас будет. Инъекции делаются тремя сериями по три, с десятидневными восстановительными периодами между сериями. И вот почему. Игла находит вену, жгут отпускают, тело женщины напрягается, поршень медленно ползет вниз – и пациентку начинает бить дрожь. Ее глаза под фигурными скобками бровей закатываются, ноздри раздуваются, а губы растягиваются в отчаянной, мучительной гримасе. Она тихо кряхтит, как тяжеловес, борющийся со штангой. Вся процедура занимает секунд тридцать. Остальные пациенты смотрят и ждут. Они знают: скоро наступит их черед. Говорят, ощущение такое, будто тебе в сердце впрыскивают соус чили. Маленькая дочка женщины приносит ей кружку воды с сахаром и соком лайма. Это единственное обезболивающее, которое она получит.