Учеба, отработка навыков, практика… Мастерили из жести коптилки, чинили путевой инвентарь. Но чаще учеников – и ребят, и девушек – отправляли на восстановительные работы. Бомбежки, артобстрелы повторялись изо дня в день, из ночи в ночь. Не только подвижной состав и станции – железнодорожное полотно само по себе было объектом для нанесения ударов. Его-то и восстанавливали вместе с путейцами ребята и девчушки из учебной группы. Вручную, с помощью тросов, подтаскивали рельсы, шпалы, подбивали, подсыпали балласт… И все это на ветру, на холоде, день-деньской, а вечером, как бойцы МПВО, отправлялись в очередное дежурство. Обычно их пост находился на крыше Варшавского вокзала. Сбрасывали «зажигалки», не давали разгореться огню. Поздно ночью, не чувствуя рук и ног, приходила домой, а утром, пешком, снова в свою мастерскую. К восьми должна быть у своего верстака. За ночь отогревалась в тепле – «буржуйку» топили обломками старых шпал, их на станции хватало.
Осталась позади вторая блокадная зима. С приходом лета, как в детстве, веселее голубело небо, шелестела листва уцелевших деревьев. Все знали: Ленинград врагу не одолеть, наступают дни решающей битвы…
Грозный, устрашающий гул выстрелов тысяч орудий в январе 1944 года возвестил о начале долгожданного наступления. Распалось три года душившее Ленинград блокадное кольцо. До Победы было еще далеко, но ленинградцы знали, что самые тяжелые испытания позади.
9 мая Тая, как всегда, пришла на работу. «Кончилась война!» Радость, объятия, смех и слезы… Не вернуть маму, не дожившую до летнего тепла 1942-го, пал смертью храбрых на Ораниенбаумском пятачке старший брат. Не раз побывала потом Таисия Петровна на мемориальном кладбище в Сосновом Бору, где похоронены герои-балтийцы. «Васильев Алексей Петрович» – навечно осталась память о брате на гранитной плите.
Начиналась мирная жизнь с новыми заботами, надеждами, планами. В декабре 1945 года Таисию Петровну направили на станцию Бологое – там открылись курсы сварщиков. Железная дорога набирала былую мощь, столько всего надо было восстановить, построить заново и так не хватало мужских рук… После практики снова ездила в Бологое, сдала экзамен, получила удостоверение электросварщика третьего разряда. С этим удостоверением и прибыла молодая сварщица на родную станцию Цветочная.
Профессия сварщика требует не только теоретических знаний, точного глаза, твердой руки… Не один десяток метров бугристого шва проведет начинающий электросварщик, прежде чем за его электродом протянется «чистая» линия, ровная, как струна. Сначала ей давали мелкую работу, чтото заварить, «прихватить», но настал срок, и сам Иван Григорьевич Полозов, старый мастер, сказал: «Пора, Таисия, браться за дело». Так и начался ее долгий и такой быстрый, как одна смена, профессиональный путь. Когда дело по душе, время на работе не тянется – летит… Много лет работал на Адмиралтейском заводе сварщиком и ее муж, Иван Филиппович.
Приказ № 338 от 7 мая 1991 года о награждении Таисии Петровны Финогеновой знаком «Почетный железнодорожник» подписал сам министр Путей сообщения Бещев. Свой Почетный знак она получила еще в великой державе, на благо которой трудилась всю жизнь.
Давно уже нет на железной дороге паровозов. Стоят они только, молчаливые, с погашенными топками, в музее-депо под Шушарами. Такой диковиной кажутся они нынешней детворе… А бывшей девчушке со станции Цветочная по ночам все слышится крик паровозов блокадной поры. Зимний ветер, паровозный крик и глухая канонада близкого фронта…
ЛАДОЖСКИЙ ВЕТЕР
Воздушная тревога всегда неожиданна, какой бы она ни была по счету. К реву пикирующих самолетов, свисту бомб, грохоту, сотрясающему все вокруг, привыкнуть невозможно…
В тот день к пирсу только что пришвартовалась баржа с эвакуированными ленинградцами – ослабленные, обессиленные женщины, дети, старики едва передвигались по настилу. За пять-семь минут их нужно было увести прочь, рассредоточить в шумевшем на берегу кустарнике. Когда Макаров увел последних, укрываться самому было поздно – грохнул первый взрыв. Бросился плашмя возле съезда с пирса, глянул на секунду вверх – казалось, все бомбы летели сюда, на него – и снова лицом в сырой укатанный песок… А через полчаса, когда стихли взрывы бомб, пальба зениток и снова стал слышен шум свежего ладожского ветра в зарослях ивняка, по пирсу потянулась к барже цепочка грузчиков. Мешки с мукой, рисом, сахаром штабелями укладывались в трюм, и от него, ответственного за погрузку, зависело, чтобы баржа отправилась в срок. На рейде ждала швартовки очередная. Ладожская артерия питала огромный город, Ленинградский фронт – рассечь ее противник пытался и с воздуха, и с суши.