— Лика наконец-то счастлива, — провозгласила довольная супруга. — У неё роман.
— Роман?! — густые рыжие брови Погудина поднялись, а щёки приобрели кирпичный оттенок. — Как это? С кем это?
— С её боссом, двоюродным братом Нины Олегом. Сегодня, когда я приехала, он был у Лики, а потом некоторое время провёл с нами. Очень интересный и порядочный молодой человек, умный, зрелый, эрудированный, с чувством юмора.
— Ты ничего не перепутала, Лара? — растерянно спросил муж. — Это точно он?
— Валя, ты что, сомневаешься в моих умственных способностях? — возмутилась Лариса Александровна.
— Нет, конечно же, прости! Но как? Как так получилось? — развёл руками Валентин Николаевич и сел на диван в гостиной, нахмурившись и глядя прямо перед собой.
— А что случилась, Валя? Почему такая реакция? — Лариса Александровна села рядом с мужем, удивлённо глядя на него.
Валентин Николаевич молчал, продолжая хмуриться. Его щёки вспыхнули ещё ярче.
— Ты что, не рад за дочь? Неужели хотел, чтобы она к тебе на коленях приползла? — голос супруги утратил теплоту, исчезли из него и нотки заботы. — Лика оказалась тебе не по зубам, да? Правильно, она ведь твоя дочь, твоя плоть и кровь! Она Погудина. С ней не получилось так, как со мной, — пригрозил выгнать и всего лишить, а у меня сразу поджилки затряслись. Это мне показательный урок, надо задуматься. Особенно о самоуважении и о чувстве собственного достоинства.
— Лара, ну что ты такое говоришь? — возмутился Погудин.
— Как что? Не ты ли неделю назад всерьёз пообещал выставить меня из дома без гроша в кармане, если я посмею помогать собственной дочери? Очень порядочный и красноречивый поступок с твоей стороны, милый, если учесть, что именно ты много лет назад уговорил меня оставить работу. И вот итог! Я не смогла защитить дочь, девочка справилась сама! А надо было мне уйти вместе с ней, вот что! Да только что теперь толку после драки кулаками махать?
Валентин Николаевич удивлённо и испуганно смотрел на жену, лихорадочно соображая, как спасти положение. Ведь выглядит-то всё действительно так, как сказала Лариса, даже если он и не помышлял о подобном!
Тут же понял, что качественно извернуться не получится, потому лучше сказать правду, а после давить на жалость. У Ларисы очень доброе сердце, и человек она мягкий, отходчивый, любящий.
— Ларочка, — Валентин Николаевич схватил жену за руки и заглянул в её глаза. — Я должен попросить у тебя прощения, хотя это было непростительно — вести себя так, что ты поверила, будто я могу выгнать тебя из дома. Ты же знаешь, что я люблю тебя и никогда бы так не поступил, никогда!
Есть! Глаза Ларисы Александровны наполнились слезами, и женщина уткнулась лицом в плечо мужа. Обрадованный Погудин гладил жену по голове, по спине.
— Ларочка, ну прости! А ещё мне нужно кое в чём тебе признаться. Я очень надеюсь на твои понимание и великодушие... И на твою помощь. Анжелику я тоже очень люблю, и по сути... можно сказать, что и её я не выгнал.
Он знал, что Лариса никогда не скажет что-то вроде: «Сам дел наворотил, сам и выпутывайся», и это было одной из многих причин, по которым Валентин Николаевич продолжал горячо любить свою жену, хоть они и прожили вместе три десятка лет.
— Что случилось, Валя? — выпрямилась Лариса Александровна, с тревогой глядя на смущённого супруга. — У тебя неприятности?
— Нет, — сокрушённо покачал головой Погудин. — Но могут быть. Дело касается Анжелики, как я уже сказал.
Выслушав все подробности «гениального» воспитательного плана, разработанного благоверным, Лариса Александровна несколько минут думала, а потом начала задавать уточняющие вопросы.
— То есть, ты это всё придумал только для того, чтобы Лика пришла на работу в фирму, под твоё крыло и под твой присмотр?
— Да, — кивнул Валентин Николаевич. — Ну и чтобы немного остепенилась.
— А если бы наша девочка согласилась выйти замуж за Елисея, которого она не любит, и он для неё только друг? Или уехала бы к Василию на Дальний Восток? Ты об этом не подумал?
— Подумал, потому наверняка знал, что Анжелика никогда бы не согласилась выйти за Елисея, и уж тем более, уехать к Василию! В этом я был уверен на сто процентов и готов был руку дать на отсечение. Я даже предугадал то, что она обратится за помощью к Елисею. Одного не предусмотрел: того, что Лика и Бортников влюбятся друг в друга. Теперь мне и подавно не видать дочери в своей фирме. Они с Олегом Валерьевичем под стать друг другу, — два упрямца, и оба независимые. Как они вообще сошлись, вот в чём вопрос! Я был уверен, что либо она сбежит из его фирмы в первый же день, либо он сам её выставит.
— Любовь, Валя! Она не интересуется ни паспортом, ни планами, ни сходством характеров.
— Он, конечно, женится, у меня сомнений нет. Порядочный мужик и серьёзный. А вот в бизнес входить откажется, — слишком ценит свою свободу и собственное дело, — продолжал размышлять вслух Погудин.
— Думаю, Валя, нам придётся смириться с тем, что Лика — отрезанный ломоть.
— А как быть с квартирой? С деньгами? Анжелика мне не простит, если узнает.
— Пусть всё остаётся как есть. Я никому ничего не скажу, будь уверен. Но прежде всего буду молчать не ради тебя, а ради самой Анжелики, прости уж! Квартиру подаришь на свадьбу...
— Подарим, Лара!
— Да, дорогой. Квартиру подарим на свадьбу. Скажем, что выкупили у хозяев. А если Анжелика будет возвращать деньги Елисею, пусть он их тебе переводит. Вряд ли он тебя выдаст, поскольку сам участвовал во всём.
— Думаю, ты права, дорогая. Хорошо, что я обо всём рассказал, спасибо тебе! Осталось теперь принять новые реалии и найти в них позитив.
* * * * * * * *
Как только Анжелика приехала на работу в понедельник, её пригласил к себе начальник. Олег, хотя вернулся к ней вчера вечером и остался на ночь, утром уехал намного раньше, чем она.
Лика шла по коридору, размышляя о том, что на службе никаких поблажек ей не будет, и это хорошо, правильно.
— Можно, Олег Валерьевич?
Секретаря в приемной на оказалась; видимо, куда-то вышла. Лика осторожно постучала в двери начальничьего кабинета, потом заглянула.
— Да, входите, Анжелика Валентиновна!
Бортников, который, судя по всему, до этого ходил по кабинету из угла в угол, остановился у окна, глядя на вошедшую и засунув большие пальцы рук в карманы брюк, как в джинсы.
— Вы с планшетом? Отлично! Мне нужно, чтобы вы сделали для себя кое-какие отметки. Присаживайтесь.
Лика послушно села у стола и изобразила на лице глубокую деловую заинтересованность.
— Первое, — Олег Валерьевич возобновил своё хождение по кабинету. — Я хочу, чтобы вы занялись оформлением документов по принятию на баланс в качестве подшефной нашей фирме организации приюта «Счасливые хвостики».
Анжелика вскинула голову, с восторгом глядя в строгое лицо босса. Кивнула и начала быстро печатать. Хотя зачем? Разве она забудет о таком?!
— Но учтите, что я буду спрашивать отчёт по каждой потраченной копейке, — предупредил Бортников. — Поскольку, к огромному сожалению, даже в подобных структурах встречаются морально нечистоплотные сотрудники.
— Да, да, конечно, Олег Валерьевич! — радостно кивала Анжелика. — Это даже не обсуждается. Я лично всё проконтролирую.
— Замечательно. Второе, Анжелика Валентиновна. Начиная с завтрашнего утра вас будет встречать служебная машина, поскольку я уезжаю намного раньше.
Девушка открыла рот — сначала от удивления, а потом — собираясь возмутиться. Бортников предупреждающим жестом остановил её.
— Возражения не принимаются. Это промежуточная мера, до того момента, когда у нас с вами появится время, чтобы вдвоём доехать до автосалона.
— Олег Валерьевич! — вспыхнула Анжелика. — У меня есть машина. Подарок отца на двадцатилетие. Просто я не стала её забирать. На общественном транспорте добираться экономичнее.
Бортников задумался, глядя на девушку, и в этот момент раздался стук в двери. В кабинет заглянула секретарь.
— Олег Валерьевич, к вам прибыл Погудин Валентин Николаевич.
Глава шестая
Глава шестая
Анжелика ещё только начала открывать рот, когда Олег, абсолютно правильно истолковав её взгляд, скороговоркой произнёс:
— Это мужской разговор, Лика. Прости. Позже я всё расскажу тебе, обещаю.