Доктор никогда не интересовался ни надписями на буфетах, ни швейцарами у дверей, а шел себе спокойно вперед. А сейчас он невольно задержался, поглядел искоса на свой помятый пиджак с налипшими соринками, потом на швейцара — еще спросит: «Куда прешь?!»
Подумав это, доктор покраснел, нахмурился и, смотря прямо перед собой, направился в буфет. Чай оказался такой, какого желалось, — горячий, крепкой заварки, но похоже было, что доктор этого не оценил. Он сидел нахмурясь, рассеянно подталкивая ложечкой прозрачный ломтик лимона.
Покончив с чаепитием и расплатившись, он вышел из буфета и сразу же натолкнулся на происшествие. Опять толпа на платформе, но больше, гуще. Опять начальник станции в центре. Но этот был не один, а с какими-то железнодорожными чинами. Рядом с ними жандарм. И тот же молодой человек с рыжеватой бородкой клинышком.
— Нам уже известно, что вы и есть именно то самое лицо, которое собирает, так сказать, публику на каждой станции и… э… отвлекает от занятий дорожный персонал, — хрипел начальник, спотыкаясь о многочисленные междометия и приставки. — Изложите… э… ваши претензии, как положено… в письменной форме и не устраивайте, так сказать… э… эксцессов…
— Я полагаю, мы не будем тратить время на писание и прочтение бумаг, — хладнокровно ответил молодой человек. — Вы же сами отлично понимаете всю бессмысленность этого занятия! У вас спрашивают, какие меры примете вы, чтобы уменьшить дикую, безобразную давку в вагонах третьего класса. Люди едут в невозможных, немыслимых условиях. Среди них — кормящие матери, старики, старухи. Так дайте же хоть один дополнительный вагон.
Начальник станции обернулся к железнодорожным чинам и бросил одному из них, видимо, помощнику:
— Поместите этого господина в служебное купе!
— Это вы меня собираетесь помещать? — молодой человек насмешливо сощурился. — Вы, милостивый государь, плохо меня поняли. Речь идет о всех пассажирах третьего класса, а не только обо мне, и вы обязаны принять меры. У вас же есть свободные вагоны!
Толпа зашумела. Жандарм приподнялся на цыпочки и задрал голову, как бы желая установить виновников этого шума. Начальник стал шептаться со своими, и шея у него багровела все больше. Потом все услышали, как он прохрипел помощнику:
— Начальнику движения… э… передайте… пусть прицепит… к черту! Порожний, так сказать…
Молодой человек шагнул за ним:
— Позвольте уточнить, когда это будет сделано?
Начальник затрясся:
— Э… теперь… сейчас! — и почти побежал к служебным помещениям вокзала.
Достав из кармана часы на шнурке, молодой человек сверил их с вокзальными. Движения у него были неторопливые, спокойные, как будто он закончил мирную беседу.
У доктора, стоявшего поблизости, чуть не вырвалось: «Смотрите, все-таки пробил!» Возникло непреодолимое желание сказать хотя бы несколько слов этому удивительному пассажиру. Он подошел ближе и приподнял шляпу:
— Извините великодушно, но я хочу выразить вам восхищение и благодарность… Я убежден, что все пассажиры третьего класса уполномочили бы меня на это. Еще утром на одной из станций я наблюдал за вашими действиями. Да, к сожалению, я был только наблюдатель. Скажу откровенно, я не верил в возможность даже самого незначительного успеха. Но вы одержали победу!
Молодой человек слушал, чуть наклонив голову. Взгляд его карих глаз был необычайно проницателен, точно говорил: «Сейчас узнаем, кто ты таков!»
Эта мгновенно произведенная оценка была, видимо, в пользу доктора. Молодой человек ответил благожелательно:
— Пожалуй, еще рано поздравлять. Пусть сначала прицепят вагон!
— Далеко изволите ехать?
— До Красноярска.
— Так мы же попутчики с вами! И я до Красноярска! — воскликнул доктор. — Тамошний житель. Врач. Ездил по делам в Петербург и Москву, а теперь возвращаюсь восвояси… Тогда уж разрешите и представиться?! — доктор снова приподнял шляпу и назвал себя.
— Очень приятно. Предвижу возможность пополнить свои небольшие познания о Сибирском крае, — молодой человек в свою очередь отрекомендовался: — Ульянов. Помощник присяжного поверенного, а ныне — пассажир с проходным свидетельством. Пока что в Красноярск, а что дальше — сие на усмотрение начальства. — В быстрых глазах говорившего засветилась усмешка. — Знаете, как теперь говорят? Дальше едешь — тише будешь…
Доктор буквально онемел от изумления. Как житель Восточной Сибири, куда ссылали политических, он хорошо знал, что такое проходное свидетельство.