— Приехали с орехами! — сказал Калач.
— Как приехали? Это всё?
— Всё! — подтвердил Калач. — Дальше стенка! Тупик!
Авангард соскочил на платформу. Она колебалась под ним, как палуба. Сквозь пробоины стеклянной крыши падали комочки снега.
Он посмотрел на указатель:
— «В город!»
За стенами вокзала приглушенно шумел еще неведомый ему московский день.
После бессонной ночи было ощущение какой-то особой легкости в теле, почти невесомости. Авангард подписывал акты и ведомости о сдаче груза, отвечал сразу на десятки вопросов, проверил, как выгружали ящик. Кругом толпились люди, здоровались, хлопали по плечу.
Рядом он видел улыбающееся лицо Калача; его знакомили с уполномоченным Наркомпрода, человеком огромного роста, заросшим до ушей коричневой щетиной. Кто-то кричал, чтобы вагоны подавали к складам.
Потом Авангард очутился в темной вокзальной комнате, где пол был усыпан опилками и стояли мрачные дубовые столы. Представитель Наркомпрода вызвал по телефону коменданта Кремля и сообщил, что прибыл делегат с Урала и что при нем находятся подарки от рабочих и красноармейцев для передачи товарищу Ленину. «Как фамилия?» — поспешно спросил он. Авангард запнулся:
— Авангард… Мальцев!
— Ангар Малец! — крикнул уполномоченный в трубку и, повернувшись к Авангарду, сообщил: — Сейчас пришлют транспорт из Кремля!
Странное чувство охватило Авангарда. О нем ли это разговаривают сейчас? Возможно ли, что он, именно он находится в Москве? И опять затрепетало сердце от какого-то необъяснимого волнения…
Вошел молодцеватый курсант, спросил, где товарищ делегат. Увидев делегата, усмехнулся.
На площади, против вокзального подъезда, пыхтел грузовичок, как видно переделанный из легковой машины. Ящик осторожно положили в кабину. Грузовичок дернулся, оставляя позади удушливое облако. Ехали по безлюдным улицам, мимо заваленных снегом бульваров с пустыми, лиловыми деревьями.
Авангард осматривался, шутил с курсантами: какое-то веселое оживление подталкивало его изнутри. В голове уже складывались легкие и значительные слова, которые он будет произносить.
Выехали на широкую площадь. Перед глазами возникли зубчатые стены и башни Кремля. Заснеженная площадь была исполосована следами машин.
У ворот к ним подошел военный, что-то спросил у шофера и махнул рукой. Грузовичок въехал в ворота.
— А как же ящик? — забеспокоился Авангард, слезая вслед за курсантами.
— Не беспокойтесь, товарищ делегат! Ящик доставят по назначению. Теперь вот сюда!.. Нужно получить пропуск и талон на санобработку!
Хотелось увидеть и запомнить каждую мелочь, но все рассеивалось, разбегалось перед глазами, и не было ощущения, что он находится в Кремле.
Еще недавно это слово вызывало в его воображении вид грозной крепости с бастионами, амбразурами, подъемными мостами, пушками и войсками, марширующими под барабанный бой. Но он шел по городской улице мимо обыкновенных домов, шаркая по булыжной мостовой. Нигде не было ничего воинственного, если не считать пушки с отвалившимися колесами — она валялась у ограды, возле кучи бревен и битого кирпича.
В бюро пропусков он предъявил все свои бумаги, вплоть до школьного удостоверения с самодельною печатью. Начальник бюро, с глубоко залегшей складкой между бровей, улыбнулся и задал делегату с Урала несколько коротких вопросов. Вскоре ему вручили пропуск, и он не без гордости прошел мимо ожидавших здесь людей, которые посмотрели на него с удивлением и, кажется, с завистью.
Потом он «проходил санобработку». В тесной бане ему дали целый бачок горячей воды (холодной сколько хочешь), жесткую мочалку и кусок клейкого мыла, пахнувшего рыбой.
Он намылился, сел на лавку и вдруг с мучительной, обжигающей душевной болью подумал, что вот здесь, рядом с ним, должен был находиться сейчас Башкатов, брызгаться водой, сверкать глазами и зубами: все хорошо, добрались до Москвы, сдали груз в полном порядке, пришли в баньку… Точно растаяло что-то внутри и распался какой-то ледяной обруч, стискивавший горло, и он беззвучно, про себя, заплакал, поливая голову водой, так что никто из мывшихся рядом не мог заметить его слез.
После бани Авангарда проводили к коменданту. Комендант собирался уходить. Он улыбнулся Авангарду, крепко сжал ему руку.
— Здоро́во, товарищ! С Урала? Долго ехал?!
Ого, порядком! Садись отдыхай! Садись на диван, здесь мягче…