Отец называл её гением. Он гордился ею и готовил её в преемницы своего дела. А Алина затевала всё новые и новые проекты и играючи добивалась высот. Интересы её были весьма разносторонними: рынок ценных бумаг и фондовая биржа, земельные участки и недвижимость, строительство, торговля, ресторанный бизнес и даже издательское дело. Она заводила деловые связи и зарабатывала деньги столь же вдохновенно, как поэт пишет стихи.
Умея работать, умела Алина и отдыхать, причём исключительно активно. Горные лыжи, сноуборд, дельтапланеризм и альпинизм, дайвинг – не существовало, наверно, такого рискованного вида спорта, в котором она бы не попробовала силы. Всё давалось ей легко. Она наслаждалась жизнью.
Только одну сторону своей жизни она старалась отцу не показывать, потому как знала его категорически неприязненное отношение к этому. Она любила девушек.
Отец не хранил верность матери и заводил любовниц, Алина тоже их заводила. Она была завоевательницей и покорительницей, нахальной и уверенной в себе, в своём хлёстко-язвительном, неотразимом обаянии. Она любила главенствовать, доминировать, подчинять. И порой в этом стремлении к власти доходила до крайности: все её подруги часто страдали от её довольно едкого чувства юмора. Подмечать недостатки, высмеивать, обидно вышучивать, унижать, подкалывать и демонстрировать своё превосходство – всё это Алина проделывала с удовольствием. Ей нравилось самоутверждаться. И это было не пустое бахвальство: она не прожигала папины денежки, а действительно много работала, многого добилась и считала себя в моральном праве свысока относиться к тем, кто, по её мнению, был не так успешен и активен.
Она была красива: высокий рост, точёная фигура, огромные тёмные глаза с пронзительно-гипнотическим взглядом, жёсткий и энергичный рот, выдававший в ней деловую хватку и сладострастие, а также привычку всегда добиваться желаемого. Одна из её подруг при расставании обозвала Алину самовлюблённой сволочью. Алина не спорила с этим определением и даже с усмешкой согласилась. Она никогда ни под кого не подстраивалась и не прогибалась: не устраивает – до свиданья. В постели с ней возлюбленные стонали от наслаждения, но оплачивали удовольствие горькими слезами и обидами. Сама Алина относилась к расставаниям легко и никогда не считала виновной себя.
– Со мной трудно, но оно того стоит, – снисходительно-ласково, но с леденящей искоркой в пристальном взгляде предупреждала она очередную жертву своего «сволочного» обаяния. – И как долго ты со мной продержишься, будет зависеть только от тебя самой, милая.
Она умела красиво и изобретательно ухаживать, не скупилась на подарки и романтические жесты. Пташка попадалась в силки, ну а дальше... Дальше Алина брала всё, что хотела, а пресытившись отношениями, без сожаления разрывала их.
Но шила в мешке не утаишь, и отец всё узнал. Он был настроен непримиримо и порвал всякие отношения с дочерью. Алина к тому времени наработала уже достаточно прочную финансовую независимость и не боялась лишиться его поддержки; главное, считала она, чтобы отец не начал вставлять ей палки в колёса. Иметь такого человека, как её отец, в числе врагов было опасно. Но он не снизошёл до войны, просто вычеркнул дочь из своей жизни. Так как они были связаны в деловой сфере, кое-какие убытки Алина всё же понесла, но урон оказался не настолько серьёзен и непоправим, чтобы отчаяться. Она оправилась от удара достаточно скоро и даже затеяла новое предприятие – языковой центр «Европа». В то время ей было всего двадцать восемь. В этом-то цветущем возрасте она и услышала свой диагноз – как гром среди ясного неба.
Всё началось с небольшой хромоты и дрожания пальцев, слабости и усталости, ухудшения зрения и нарушения согласованности движений мышц, болезненных спазмов. Глазные яблоки иногда слегка подрагивали, стало трудно читать, пострадала речь – язык с трудом ворочался во рту. Это мешало работе, да и об активном спортивном отдыхе пришлось забыть. С эмоциями и настроением тоже творилось чёрт знает что. Словосочетание «рассеянный склероз» было у Алины на слуху, но она, не слишком разбираясь в медицинских терминах, ошибочно принимала его за старческую забывчивость. Вот эта-то самая «забывчивость» обнаружилась у неё – красивой, молодой, успешной, талантливой, энергичной и активной. И пришибла её, как огромный кузнечный молот.
Больше всего она боялась даже не боли и не физической слабости или обездвиженности, а утраты интеллекта. Работать можно и из инвалидной коляски, было бы желание и доступ в интернет; но это возможно только в том случае, если с мозгами всё в порядке. Мозги, мозги! Её главный «рабочий инструмент»... Как их сохранить? Впрочем, через какое-то время настало улучшение, и Алина почувствовала себя полностью здоровой. Она смогла работать и развлекаться в полную силу. Но от врачей и обильного, нервически-настойчивого чтения литературы по теме она знала о коварном течении недуга – с периодическими ремиссиями и рецидивами, обострениями и улучшениями.