Мирами правят мужчины… Мужчины, в большинстве своем обделенные женской любовью, вниманием, заботой еще с детства и страдающие от этого, лелея их, неся с собой по жизни.
Как же долго ей пришлось это понимать! Но их способ самоутверждения за счет других и особенно женщин, выстроен именно на том, чтобы доказать им, себе, что он сможет без этого обойтись, справиться.
Но глаза… в них ничего нельзя спрятать. Ваши глаза – это открытая книга души, и тот, кто научился её читать, может познать о вас всё. Кем бы и каким великим ты ни был.
Покинув Барнарду, она по-своему прошла урок принятия того, что произошло сначала на Земле, потом и на планете захваченную много тысяч лет назад нагами, но так и не сумевшими стать её детьми или подчинить себе.
Она ушла с Гигантским нагом – драконом не потому, что когда-то ему продали её душу. Та часть души, которая могла принадлежать ему, сгорела в пылу его уроков и страстей. Теперь она не принадлежит ему. Она принадлежит только себе… и ни одно существо в любой из Вселенных ни имеет права заявить на нее свои права.
Даже исследуя миры, Вселенные, Галактики Ин-Спейса, в ловушке которого заперт Гигантский наг-дракон, можно провести не одну жизнь и познать много нового. ИН-Спейс одна из великих галактик системы Мироздания и постоянно продолжает поглощать, завоевывать, порабощать, притягивать к себе более мелкие Галактики.
К чему это приведет? И кто управляет силой самого Млечного Пути?
Хотелось ли ей метаться по миллиардам звезд Млечного Пути и искать там тот мир, который когда-то породил нагов, а потом заставил их покинуть его.
Наверное, все- таки стоило заставить Хранителя клана Защитников пооткровенничать с ней и рассказать ей об этом. Но может ли она поверить в искренность Хранителя этого клана, если её когда-то обманул даже родной Хранитель. Есть ли что-то такое, что может заставить говорить их правду? Они вечно живущие и готовы уйти в сон забвения на несколько сотен лет, пока следующий любопытный и наивный отпрыск не разбудит их, наполнив своей жизненной силой.
Ей нравилось быть драконом в полуобороте – такой она могла летать и с его помощью наблюдать за жизнью внутри мира. Голографический эффект проявления, которому когда-то научил ее наг - дракон стал для нее любимой формой. Миры разные, обитателя на них тоже, а подстраиваться под каждого, ломая свое тело, не всегда доставляет удовольствие.
Глядя сверху вниз за этот еще не изведанный для нее мир и погрузившись в размышления и воспоминания Энната неожиданно заметила, как за ней пристально с интересом наблюдают.
Девушку обдало внутренним жаром, провоцирующий выброс потока энергии, тут же направленный в сторону наблюдающего за ней. Дракон своевольничал…
И сейчас любуясь новым для нее миром с высоты птичьего полета, наслаждаясь одиночеством в котором можно быть самой собой, она увидела того, кто смог подняться туда же куда и она.
Кто это мог быть и почему её дракон так взбунтовался от столь пристального внимания?
Этот мир был пустынным и равнинным, здесь она не могла побаловать своего дракона полетами над горными кряжами, окунаясь в прохладные воздушные потоки.
Мир технических достижений и инноваций. Мир величайших технических гениев… да, он чем-то напоминал её родную планету, в котором главным постулатом был девиз «Рожденный ползать - летать не может». Но так ли это на самом деле? Энната понимала, что в её внутренних парусах, крыльях нет ветра, нет порыва. Только желания и стремления летать от этого не уменьшалось.
Глава 3.1.3.
-Королева, позвольте вас побеспокоить?- перед Эннатой стоял высокий мужчина. Ростом явно не человек, хотя и в ипостаси человека. Удобная форма для всех перевертышей. Все в них меняется… только глаза… глаза, как память, напоминание о твоей сущности. Поэтому Энната всегда сначала видела глаза того, кто предстоял перед нею. Её дракон снова проявлял беспокойство, как - будто видел в нем соперника или даже врага.
Она сидела за самым отдаленным столиком в кафе, где не каждый сразу мог её и заметить. Ей хотелось понять и осмыслить их последний разговор с Самалом. С ним рядом было душевно спокойно и даже комфортно. Но она снова, как когда-то и в наге, видела в нем только брата, учителя. А может она просто боялась снова довериться, открыться? Чтобы снова не вернуться к тому, что произошло. Она сбежала, спряталась от события, взглядов. Но она не могла сбежать от своей памяти, своих чувств.
Кофе, уже давно остыл, она так и не притронулась к нему, а воздушное пирожное, вкус которого ей хотелось ощутить, потеряло товарный вид. Это на Земле могли создавать кулинарные шедевры в виде «птичьего молока» и безе, упаковав его в торт «графские развалины», скрепив эти развалины вареным тянучим неимоверно вкусным сгущённым молоком.