Дверь отворилась. В камеру вошёл… Максим невольно вскочил от неожиданности. Вот уж кого не ожидал увидеть, так это Муранова.
— Садись, горемыка… — в интонации особиста прозвучала ирония.
Ротмистр ощерился, прошёл к столу и врубил лампу.
— Ну что, «герой»? — протянул он руку. — Не герой, а геморрой…
— Я тоже рад тебя видеть, — Масканин ответил на рукопожатие. — Неужто специально за мной явился?
— Ага, размечтался… В отпуске я… Ну давай, колись как тебя взяли. Кое-что мне уже нашептали, теперь вот хочу тебя послушать. А сперва начни-ка мне с двух вопросов. Первый: где твои документы? Второй: ты почему в штатское вырядился? Офицер русской армии, называется.
— Лады… Документы мои в мастерской у портного. Я их просто забыл, когда пошёл на часик-другой прогуляться. Форма там же.
— На часик-другой? — Муранов усмехнулся. — Слушай, ты мне прям Колбаскина напоминаешь. Тот тоже как-то жене сказал, что за хлебом пошёл. А вернулся через месяц. Только он по блядям бегал, а ты тут отдыхаешь.
Сравнение с Колбаскиным Масканину не понравилось. Ещё по срочной службе он помнил того капитана из четырнадцатой роты. О его похождениях весь полк анекдоты слагал. А погиб Колбаскин во второй месяц войны под Героной. Но откуда, чёрт возьми, о нём знает особист? В полку-то ротмистр не так чтоб давно.
Муранов прикурил, повертел зажигалку и изрёк:
— Мне из тебя по капле вытягивать? Почему в Старграде застрял? Зачем к тому портному пошёл? Давай как на исповеди.
На исповеди Масканин никогда не был, да и церковь только в детстве посещал, когда отец с собой брал.
— Сюда в Старград я на попутке добрался… Слякоть была, вымазался весь как… в общем, с ног до головы. Сперва на вокзал сунулся, расписание на Вольногорск узнать. Но какое там к чёрту расписание… Ближайший состав на следующее утро обещали. Всё из-за эшелонов, что на фронт идут. Им-то - зелёная дорога… Ну и пошёл я по городу бродить, искать где бы себя в порядок привести. Постираться, побриться, пожрать. И набрёл на портного. Прикинул, а почему бы и нет? И зашёл в мастерскую. Деньги у меня с собой были, боевые и отпускные как раз получил… В общем, решил я у портного повседневку заказать, а то её у меня совсем нет. Мастер меня помучил с полчасика где-то… и заверил, что к вечеру будет готово. Деньги взял наперёд. Потом предложил костюм этот купить, ну я и согласился. Тем более что дочь его вызвалась полевуху простирнуть. Не ходить же мне как свинье по городу?
— Понятно, — сказал Муранов, затягиваясь. Потом поискал в незапертых выдвижных ящичках пепельницу. Не нашёл и стряхнул пепел на пол. — Ну а дальше?
— А дальше… А дальше я из столовки вышел. Погулять просто. Тут толпа какая-то, транспаранты, флажки. Мне они по боку были, просто по пути пошёл.
— Ты башкой-то своей думал? Нашёл с кем по пути ходить. Тоже мне статист. Хотя… — Муранов выпустил дым. — Хотя, может оно и к лучшему, что ты там оказался. Напели мне про твои подвиги…
— Слушай, ротмистр, — устало произнёс Масканин, — ты мне лучше скажи, когда меня выпустят. Я, блин, устал здесь торчать. Ещё посижу чуток и порешу полкамеры.
— Не пыхти… Выпустят. Сегодня. Претензии к тебе только формальные, да и то… А имел бы при себе удостоверение, может только сутками гауптвахты отделался.
— Даже так?
— Удивлён? А я нет. Кто громилу того остановил, у? То-то. Ты ведь кровопролитие пресёк.
Масканину вспомнился тот самый громила - долговязый, в чёрном потёртом тулупе. У которого вовремя «Сичкарь» заметил. И отобрал.
— Помнишь того выродка? — спросил Муранов.
— Помню, — Масканин невесело усмехнулся. Ещё бы ему не помнить того провокатора. В толпе он громче всех орал. Яростно так орал, словно толпу накачивал. Лозунги всякие бредовые. А слева-справа подхватывали. Да с ненавистью рожи кривили. Всюду «малиновые палачи!» неслось. А потом ствол вытащил и давай целиться в конных жандармов. — У меня в голове словно щёлкнуло, как представил, какая каша может завариться из-за этой суки…
— Всё правильно. Вот и я представляю, как среагировали бы сорокалетние мужики - отцы семейств… когда их из толпы расстреливать бы начали. Тут бы одними нагайками не обошлось. В дело пошли бы шашки. Так что… так что за одно то, что ты обезвредил того мудака, тебе, Макс, огромное спасибо. Главное, кровь не пролилась. Да, это главное… Заодно, ты жандарма спас. Не дал его затоптать, когда паника и давка начались… Но вот ответь-ка мне, мой друг любезный, какого рожна ты полез в драку потом?