Прошло около часа как Алексеевск – находившийся в глубоком тылу губернский город, был захвачен бунтовщиками. Сами себя они гордо называли Республиканской Гвардией или революционерами. Очевидно в их планах была организация в Новороссии этой самой республики путём революции. Ну что же, вот и пробил час решительных мер. Республиканцы взяли город сравнительно легко, расквартированным в Алексеевске жандармским и полицейским подразделениям было загодя приказано имитировать сопротивление и постепенно отходить из города. Что и было сделано. Только некоторые кварталы находились под рукой сил правопорядка: рабочий район химкомбината, здание тюрьмы с центральной префектурой и управление ГБ. На улицах выросли баррикады и весь час не прекращалась стрельба. Первые попытки штурма жандармы успешно отбили, правда с большими потерями. Отдельным островком в окружении революционных отрядов стало юнкерское артиллерийское училище и примыкающий к нему военный городок. Бунтовщики, рассчитывавшие захватить пушки и другие артсистемы, напоролись на меткий и плотный ружейно-пулемётный огонь юнкеров и бойцов ДОУПа. Державший радиосвязь со штабом округа начальник училища оценивал силы блокировавших его боевиков в две тысячи штыков. Юнкеров же вместе с солдатами ДОУПа оказалось около тысячи, так как все учебные батареи старших курсов находились в этот день на полевом выходе.
Зато в остальном городе уже начали проявляться новые порядки. Почтовые отделения, центральный телеграф, банки и дворец губернатора были заняты стремительно и большими силами. Мосты и перекрёстки – всюду стояли пикеты бунтовщиков. Во многих кварталах уже начались обыски, аресты и изъятия ценностей. Некоторых жителей вытаскивали из домов и квартир, загоняли в грузовики и везли на стадион. Что их там ждало никто пока не знал. Кого-то пристреливали прямо во дворах, в основном домочадцев жандармов, офицеров-отпускников и просто сильно возмущавшихся граждан. За какой-то час по городу прокатилась волна страха и оцепенения, слишком рьяно Республиканская Гвардия за чистки взялась, толком город не захватив.
Ярема Красевич огляделся. Пора. Знак: «по машинам» и взвод штурмгренадёр начал погрузку в пятнадцатитонные «ВежАвтоКоны», изъятые у вырезанной кавалеристами заставы революционеров на въезде в город. Главный на заставе был допрошен и вздёрнут. Сведения полученные от него пришлись весьма кстати, но грозили быстро устареть. Скоро должны были поменяться пороли и отзывы, да и смена на заставу прибыть. Жалости к революционерам вольногоры не испытывали, в глазах солдат была ненависть. Связанный и избитый начальник заставы поначалу даже попытался агитировать, потом выплёвывал зубы. Для солдат он был врагом, изменником Родины. Живым оставили только радиста, оказавшегося местным. Поваляли его на красном снегу, напомнили про семью, обещали жизнь. Взамен он должен был правильно отвечать в случае вызова по рации. Одновременно с захватом заставы спешившийся разведэскадрон по-тихому блокировал близлежащий квартал частного сектора, во избежание сюрпризов с местными активистами, буде таковые найдутся.
Грузовики оказались довольно примечательными – обвешанные тряпками с лозунгами, у кабины бело-синие флажки. Что означали эти цвета, при допросе спросить забыли. Ещё накануне взвод переоделся в обыкновенную гражданскую одежду, в основном меховые полушубки и дублёнки, а некоторые бойцы в военную форму без знаков различий. Всё как у бунтовщиков. Командовал взводом корнет Рутковский, прибывший из Светлоярска со своими орлами на транспортнике вместе с Красевичем. Вторым представителем разведупра для участия в операции был прапорщик Половняк. Кого-то из офицеров постарше у Острецова под рукой не нашлось. Слишком много дыр возникло в последние сутки, поэтому в Алексеевске была сделана ставка на силу и дерзость. Итак, план города, как и план дворца, изучен, все действия расписаны и согласованы, взаимодействие с жандармами и кавалерией как будто налажено. Красевич уселся в кабину первого грузовика. За рулём разместился замкомвзвода Рутковского вахмистр Григорьев.