Сейчас Максим полностью ушёл в себя. Шум гремящих и лязгающих на все лады механизмов почти не воспринимался. Вялотекущие мысли касались только конкретной выполняемой в этот момент операции. Снять со штанги опустевшую катушку, подкатить новую, насадить. Зажать конец проволоки в автомат протяжки, пустить линию. Потом всё это повторить, потом ещё. До бесконечности. Теперь он не думал, что день безгранично долгий, не обращал внимания на постепенно теряющие цепкость пальцы и мало–помалу наливающиеся тяжестью мышцы. Не жаждал приближения позднего, после этих медленно тянущихся часов, ужина, а потом долгожданного отбоя, когда он хоть какое-то время может побыть самим собой, прежде чем провалиться в безрадостный сон.
Он даже не сразу понял, что произошло с его напарником.
Что-то вдруг брызнуло ему на лоб и правую штанину комбинезона. Масканин машинально протёр лоб ладонью и увидел на руке красные разводы. Всё ещё заторможенный, он докатил пустую катушку к куче таких же, и только тут начал возвращаться в действительность. По плотно подогнанным бетонным плитам пола прошла едва заметная вибрация. Вскоре ещё одна, но поощутимее. В воздух поднялась оседавшая с первого дня работы цеха пыль. Сверху ей на встречу стали оседать другие клубы пыли, согнанные с потолочного свода. Совсем скоро здесь и дышать будет трудно, если не одеть респиратор.
Интересно, подумалось ему, это что же такое должно грохнуть, чтоб аж весь цех ходуном заходил? И представил возможную аварию. Может быть болоны для газосварки рванули? Да нет же, ни дыма, ни пожара не заметно. И никто не кричит. И Фребо нигде не видно.
Взгляд скользнул по влажной руке и на несколько секунд приковался к ней. Только теперь Масканин понял, что это кровь. Не спеша, он ощупал себя с ног до головы, убедившись, что цел и невредим. Чья тогда кровь?
Чья, понял когда огляделся. На штанге в холостую вращалась полупустая катушка с оборванным концом проволоки. Другой конец выглядывал из слегка перекошенного автомата протяжки остановившегося конвейера, рядом с которым лежали две половинки напарника, каждая в собственной медленно растекающейся тёмно-красной луже. Всё вокруг было заляпано мелкими капельками.
У Максима не было желания выяснять подробности гибели раконца, общая картина понятна и так: то, что вызвало вибрацию, деформировало некоторые агрегаты конвейера, лопнула проволока и моментально перерубила пополам неудачливого рабочего. Угораздило ж его именно в этот момент пойти что-то там отлаживать.
В поле зрения появился спешащий и крайне взволнованный Фребо. Чуть ли ни бегом, он добрался до настенного коммутатора, рывком снял респиратор, сорвал с рычага трубку и, нервно теребя плохо гнущийся провод, пробежался пальцами по кнопкам с цифрами. Разобрать его разговора Масканин не мог из-за расстояния и царившего вокруг шума. Похоже было, что и сам смотритель плохо разбирал слова, несущиеся от другого коммутатора. Было заметно как сильно он вдавливал в ухо наушник трубки. А впрочем, стоило ли пытаться понять, что за разговор ведёт Фребо? И так ясно: сначала коротко доложил своё положение, теперь пытается выяснить общую ситуацию.
Фребо повесил трубку. Достал из кармана свисток и махнул рукой старшему из охранников. Когда тот подошёл, смотритель кратко что-то ему втолковал и во всю мощь лёгких дунул в свисток. Звук был пронзительный и громкий, конечно, но не достаточно громкий, чтобы перекрыть постоянный цеховой грохот. Зато свисток генерировал особую частоту, скорее всего в диапазоне ультразвука, которая воспринималась всеми рабочими, где бы они ни были в пределах цеха, как некий командный сигнал высшего приоритета на рефлекторном уровне.
Когда все заключённые собрались, Фребо отделил две бригады, оставшиеся не у дел из-за вышедшего из строя оборудования. Потом добавил к ним ещё нескольких рабочих. Получилась группа из двадцати пяти человек. Масканин попал в их число.
— Твоя задача, сержант, — обратился Фребо к старшему охраннику, — всех остальных разместить поближе к центральному шлюзу. Сгони их, на всякий случай, в плотный круг, пусть на корточках посидят и… Ну, не буду тебя учить, сам прекрасно всё знаешь. Держи их в таком положении до моего возвращения. Этих, что я отобрал, я забираю с собой. Выдели мне двоих понадёжнее в сопровождение. Вопросы есть?
— Никак нет, мастер Фребо, — сержант повернулся и ткнул пальцем на ближайших подчинённых. — Пойдёте конвоирами с господином мастером.
Отобранную группу Фребо повёл к запертой металлической двери в другом конце цеха. Там он снял замок и распахнул противно заскрипевшую дверь. Ох, и скрип же это был! Давно, видать, её петли смазывались. На поверхность вела широкая винтовая лестница с массивными, шершавыми на ощупь, стальными поручнями. Максим подымался вслед за смотрителем, не рискуя слишком близко к нему приближаться, хотя в спину и в ноги толкали шедшие сзади. Их-то тычками прикладов подгоняли охранники, заранее пристегнувшие к карабинам широколезвенные штыки.