— Добро, — кивнул Максим. — Только стоим недолго. Разомнём руки-ноги и в путь.
— Само собой, — согласился крепыш. — Заодно инвентаризацию проведём. Там у нас ящики какие-то… Погляжу-ка, может в них что пригодное сыщется.
После дикой, более чем двухчасовой болтанки, Максим с наслаждением прошёлся, потирая синяки и массируя такие мышцы, о существовании которых успел давно позабыть. Темнело стремительно – это радовало. В темноте, как ни крути, скрыться на порядок проще.
Крепыш за пару минут перековырял все ящики. В двух из них, самых больших, хранились аккуратно уложенные пулемётные ленты. В остальных – всякая всячина. В итоге, беглецы навесили на себя по две армейские сумки, поровну разделив каждому по шесть осколочных гранат «ОД-2» цилиндрической формы - самых распространённых в велгонской армии, по пять банок тушёнки, множество герметичных упаковок с галетами и по четыре фляги с питьевой водой. В довершение, каждый взял по туго набитому подсумку с пятипатронными магазинами для карабинов. Крепыш наскоро обыскал убитого им велгонца, сбросить которого раньше как-то руки не дошли. Теперь же выбрасывать было вовсе не желательно – местность здесь открытая, если следы широких гусениц на пропитанном водой грунте вскоре исчезают, то труп мог явиться превосходным местоуказанием направления их маршрута. Тащить тело к ближайшей заводи или копать могилу тоже никому не хотелось, мышцы и так ныли. Да и время драгоценное на это терять… По тем же соображениям не спешили и с телом рыжего.
Теперь у каждого был карабин и несчётно патронов. Жаль только пулемёт потом придётся бросить вместе с БТРом, слишком этот МДМ был тяжёл и громоздок. 46 кг всё-таки, даже без универсальной установки, да ещё лента на 90 патронов. Далеко впотьмах среди болот это добро не утащишь. Обвешанные оружием и провиантом, оглядели друг друга, как дети с невероятно гордым видом хвастающие кому какие цацки достались.
— Вот так дела, парень, — физиономия крепыша излучала такую радость, что Максим даже на миг застыл, подумывая: «а не спятил ли?» Чему, интересно, в их положении можно радоваться с такой силой? Однако крепыш не спятил, правой рукой он выставил на показ обычную армейскую флягу и, радостно скалясь, сообщил:
— Хотел я, значит, водички попить. Хорошо, понюхал сначала.
— Дай-ка и мне понюхать, что ли, — Масканин взял протянутую флягу, поднёс к лицу. В нос шибанул резкий вонючий запах плохого самогона. Вернул флягу, порылся в одной из сумок, достал тушёнку, которую тут же вскрыл отстёгнутым от карабина штыком.
— Ну, будем знакомы, — предложил традиционный тост крепыш, отхлебнув. — Меня Бориславом кличут. Борисом то бишь. Можно Михалыч – так более привычно. Фамилия Бражников.
— Масканин Максим Еремеевич, — он протянул банку и отломал половину галеты.
Крепыш взял тушёнку, неторопливо заел самогон, используя полгалеты вместо ложки. Он с трудом сдержался, чтоб сразу не набить мясом полон рот да не глотать, не чувствуя вкуса, подобно животному, привыкшему к долгому голоду.
— Тоже Максим, значит. Ну давай, за знакомство наше.
«И правда везёт на тёзок, — вспомнил Масканин свою давнишнюю мысль. — Как-то плохо везёт. Второй уже мёртв».
Он выдохнул и хорошенько отхлебнул. Подождал пока огонь в гортани немного утихнет и вновь появится возможность дышать, заел тушёнкой, сдерживая прямо животную жадность, да пытаясь сообразить про степень крепости выпитого пойла.
— Редкостная дрянь, — оценил крепыш самогон.
— Не могу не согласиться. Дерьмо ещё то… Однако, какое замечательное.
— Х-хэ! Глотку продирает – что надо! — крепыш многозначительно продемонстрировал флягу. — Глянь, Макс. На всех них бирки с фамилиями. Кроме этой.
— Знакомое дело. Психом надо быть, чтоб самогон во фляге с биркой хранить… Ещё по разу?
— Давай.
Глотнули, доели тушёнку, используя ещё одну галету. И жизнь показалась чуточку радостней. Крепыш хлопнул себя по карману, левой рукой вытащил плоскую, синего цвета, пачку сигарет. Пачку Максим заметил не сразу, его внимание привлекли часы, кожаным ремешком пристёгнутые к запястью. Михалыч проследил его взгляд и достал зажигалку.
— Трофеи, — зачем-то прокомментировал он. — У велгонца одолжил. Закурим?
— Не помню, курил я раньше или нет…
— Так и я не помню. И какая теперь разница?
— И то, правда.
Прикурили от воняющей бензином зажигалки и оба с непривычки слегка закашляли.
— Нет… Кажись, я раньше не курил, — решил крепыш, — Руки ни чёрта не помнят. И всякое остальное тоже… ну, ты понимаешь…