— Отпусти мои руки, дылда!!! — вполне по человечески потребовало существо.
Тут Масканин понял, каково это, когда челюсть отпадает. Реакция крепыша была не менее впечатляюща.
— Ну, что уставились? Ашоми никохда не видели? — абориген освободился, наконец, из цепких объятий Михалыча и привстал на локтях, нервно посматривая на людей. — И мне бы вас во век не видеть!
— Нечистый! — крепыш скрутил фигу.
— Сам-то давно мылся?
— А ты вообще, что такое? — к крепышу вернулось самообладание, он вновь подобрался, готовясь к любому развитию событий.
— Я Дрик, так меня совут. Из народа Ашоми. Я хъхур, расведчик, по-вашему.
— Понятно, — заявил Михалыч, хотя мало что понял.
— Значит так, уважаемый Дрик, — обратился Масканин, повесив карабин на плечо, — придётся тебе зайти к нам в гости. Тут рядом, как ты уже знаешь.
Ашоми совсем по-человечески кивнул и поднялся на ноги. Взаимно настороженно вся троица прибыла к месту назначения, где люди разместились в креслах, оставив аборигена стоять. Однако же, тот не остался на ногах, подтащил себе кресло, да и уселся напротив.
— Наглый малый, — прокомментировал крепыш.
— Дылда невоспитанная, — не остался в долгу ашоми. — Никакого внимания к хостям.
— Довольно! — оборвал готовую зародиться перепалку Максим. — Прежде всего, Дрик, внесём ясность. Строить наш разговор будем так: мы спрашиваем, ты отвечаешь. Как ответишь на все вопросы, можешь спрашивать сам. Это понятно?
— Это понятно, — согласился ашоми.
— Тогда начнём, — Максим почесал отросшую бородку, внимательно изучая физиономию аборигена. — Как ты сюда попал?
— Очень просто. Сабешал в расвалины и провалился в вентиляционную шахту.
— Вот как, — Масканин переглянулся с крепышом. — Знаешь, что такое вентиляционная шахта. А оружие у тебя с собой было?
— Было. Мой боевой арбалет и стрелы. И яд для стрел. Всё выронил, кохда провалился.
— Ещё интересней, — произнёс Масканин, рассматривая жилет на Дрике. Вопросов было столько, что он решил задавать все подряд, не по степени важности. — Что значит, «народ Ашоми»? И где он обитает?
— Обитаем мы дальше на восход. Так блиско к вашим семлям саходим редко. А «народ Ашоми» осначает, что мы первородные дети Ашома, то есть нашего мира, как мы его насываем.
— А откуда язык наш знаешь?
— Я хъхур, расведчик, сын расведчика и внук расведчика, — гордо ответил ашоми. — Мне полошено снать ваш ясык, иначе, как с вами, людьми, дело иметь? Вы ше не всехда умные, кричать и стрелять любите.
— Этого, да, не отнимешь. Стало быть, вы с людьми общаетесь. Торгуете?
— Меной санимаемся. Есть среди ваших такие, что аш к нам хашивают. Они нам патроны, орушие инохда, вещи всякие полесные. Мы им сверей диких, яды, штуки расные ис расвалин. Неушели не слышали про мой народ? — удивился Дрик. — Некоторые невешественные люди нас ещё болотными чертями насывают.
При этих словах Масканин покосился на крепыша. Тот вторично пытался вернуть челюсть на место, смущённо глядя себе под ноги.
— Погоди, уважаемый Дрик, — Максим потеребил бороду, нахмурившись, — а другие, вооружённые копьями и духовыми трубками. Крупнее человека…
— Это ухуши. Они дикие и не очень умные. Они инохда на нас нападают. Инохда мы с ними имеем большую войну. Шестокую. Как я понимаю, вы с ними встречались. Тогда, наверное, это са вами Хрош хнался.
— Что за Хрош?
— Это их бох. Инохда они его присывают, кохда начинают войну или хотят отомстить. Выхлядит, как яркие охни. Он очень опасен, если састихнет там, хде нехде укрыться.
— Так ты видел, как он за нами гнался?
— Я видел его, не вас. Хорошо, что ис далека. Поэтому я и поспешил в расвалины. Хрош, почему-то, никохда не входит в шилища и всё то, что не сосдано природой.