- Сейчас они их сломают! – крикнул Макарин. – Надо что-то делать.
- Да, - сказал Шубин. – Надо тянуть время. Они явно торопятся, значит их что-то подгоняет. Могли бы до ночи подождать, да перерезать во сне. Ан нет, полезли напролом. Отстреливай лучников, дьяк. Я сейчас.
Он пригибаясь спрыгнул с поста на землю, подбежал к воротам, достал из-за пояса топорик и с размаху ударил по одной из подпорок.
Тяжелая нависающая над воротами крыша накренилась, застонали, лопаясь, удерживающие ее доски, вниз посыпались камни, сперва мелкие, потом все больше. Наконец, все сооружение кроме столбов и створок ворот грузно рухнуло вниз, погребая под собой деревянный щит и спрятавшихся за ним ярганов. Грохот потонул в яростном вое. Шубин вскарабкался обратно на пост и взял самопал.
Выжившие ярганы разбегались по засеке, ныряли обратно в кустарник, за деревья, копошились внизу, заваленные камнями. Шубин методично расстреливал ближайших. Из-под обломков щита, распихивая булыганы, выбрался огромный дикарь в помятом панцирном доспехе, поднял топор размером с лошадиную голову и в одиночку бросился опять рубить ворота. Шубин хладнокровно пустил ему пулю в лоб.
Вскоре засека снова была пуста. Только вдоль кустарников кое-где бегали и выли оставшиеся собаки.
Макарин утер мокрый лоб и отпустил пищаль.
- Надеюсь, на сегодня это все.
И замолчал, увидев помрачневшее лицо Шубина. Тот смотрел через плечо назад.
Там, за избой, в небе над ущельем медленно кружили десятки потревоженных птиц. А по двору, размахивая руками, бежал Хадри и что-то кричал на своем самоедском наречии.
Шубин быстро поднялся.
- Отходим в избу, дьяк. Похоже, нас с тыла обошли. Оружие бери по минимуму. Там его в достатке.
Они спустились вниз, неся изрядно похудевшие мешки со снаряжением. Шубин повесил за спину пару самопалов. Макарин прихватил с собой только свою ручницу и понравившийся английский трехствольник, у которого оказался замечательный по точности бой.
Хадри нагнал их уже у колодца, быстро залопотал что-то на ухо Шубину, от чего тот становился все мрачнее и мрачнее.
- Говорит, там их очень много. Ловушки обошли, скоро начнут ворота выламывать. Мы с тобой даже помешать не сможем, пост с той стороны всего один. Перестреляют, как гусей.
- Много, очень много, - повторил Хадри, тряся головой. – Сперва один сто, потом другой сто.
- Ну, двести - это навряд ли, дружище, - сказал ему Шубин, - но судя по птицам, отряд действительно не маленький.
Птицы кружили над ущельем молча, словно стервятники, ждущие угощения.
- В избу, Иринья, - бросил Шубин, проходя мимо колодца. – Там постреляешь.
Иринья послушно поднялась, используя свою многозарядную ручницу как костыль. Макарин подставил ей плечо.
- Сама справлюсь, дьяк. Не лапай.
Сильнейший удар сотряс задние ворота, ведущие в ущелье. Казалось, весь частокол задребезжал.
- Они что, таран притащили? – спросил Макарин, прибавив шагу.
- Навряд ли. Скорее еще один верзила с огромным топором. Там ворота хлипкие, долго не выдержат.
Они почти бегом преодолели оставшиеся шаги, влетели в избу, когда грохот и облако поднявшейся пыли сообщили о том, что ворота рухнули. Во двор с воплями и визгом ринулись дикари. Шубин захлопнул тяжелую дверь и опустил засовы.
В очаге ярко пылал огонь, бросая красные отсветы на застывшую посреди комнаты бабку и на расставленные вдоль стен разномастные самопалы. Единственное окошко было наспех заколочено досками, зато теперь со всех сторон были открыты маленькие, в ладонь размером, бойницы. Рядом с каждой из них стоял самопал и были разложены на полке принадлежности.
- Вот спасибо, бабушка Нембой, - преувеличенно обрадовался этому хозяйству Шубин. – Хорошо подготовилась.
Бабка не ответив поклонилась.
Вокруг избы затопали, заревели ярганы. По двери замолотили кулаки.
Шубин подскочил к ближайшей бойнице, высунул ствол, выстрелил. Дикари разбежались.
- Не подпускайте к двери громилу с топором, - сказал Шубин. – И не сильно высовывайтесь в бойницы.